– Знаете, я не должен был вас приглашать. Формально вы все еще одна из подозреваемых.

Я молчала, и он добавил со вздохом:

– Но, видит бог, я не смог удержаться.

Давно мне не приходилось так теряться. Я отвела взгляд и сказала с принужденным смешком:

– Надеюсь, вам не грозят неприятности?

– Серьезные – нет. В крайнем случае… – Он прервался, чтобы занять водительское место, и закончил после паузы: – Уволюсь.

Я не нашла ничего лучшего, как свести все к шутке:

– Вы же не станете отбирать хлеб у бедного викария Миллера? – Он удивился, и я уточнила: – Говорят, раньше вы собирались стать приходским священником.

Кстати, пасторское облачение Этану было бы к лицу. Или полицейская форма – зря он ее не носит.

– Чарльз проболтался? – Он с досадой провел рукой по волосам. – Ну да, кто же еще. Не беспокойтесь, я давно оставил эту идею. Видите ли, Мэри, мне оказалось не под силу прощать чужие грехи. Карать их мне больше по вкусу.

– Так вы идеалист?

– Был им когда-то.

– Служба в полиции быстро избавляет от иллюзий?

Он бросил на меня острый взгляд.

– Именно так. А вы, Мэри, о чем мечтали в юности?

– Трудно сказать, – пожала плечами я. – Обо всем сразу. Сначала воображала, что стану знаменитой волшебницей… пока мне не растолковали, что полноценная магия доступна только чистокровным.

– Надеюсь, вам объяснили это достаточно деликатно? – Этан бросил взгляд на мое лицо и покачал головой. – Понятно, недостаточно.

– Потом я грезила о карьере певицы.

– Тоже не сложилось? Печально.

– Отец был очень строг. Он не хотел даже слышать о пении, разве что в церковном хоре. – Я потерла лоб. – Знаете, в детстве я грызла ногти, но меня быстро от этого отучили… Линейкой по пальцам.