– Простите, мэм, – капитулировал констебль и почти кубарем вывалился на крыльцо, придерживая шлем.

Поле боя осталось за миссис Шилдс.

Позорное поражение заставило констебля замкнуться в себе. Дальше мы шли молча.

Возле полуразрушенной церкви уже кипела работа, хотя стоило бы дождаться утверждения завещания. Строители возводили леса, выгружали кирпичи и выносили ценности. Вокруг суетился счастливый викарий Миллер.

– Осторожнее, осторожнее! – причитал он, то и дело поправляя очки. – Не разбейте чашу, она очень старинная… О, мисс Райт. Вы с племянницей придете на службу в воскресенье? Боюсь, ее опять придется проводить в молельне дома Хьюзов.

– Надеюсь, получится прийти, – отозвалась я неопределенно.

Очевидно, викарий еще был не в курсе изменившихся обстоятельств.

– Как видите, мы уже начали реставрацию. – В голосе викария звучала неприкрытая гордость. – Благодаря леди Хэлкетт-Хьюз, упокой, Господи, ее душу.

По круглому жизнерадостному лицу викария скользнула тень.

– Так странно, – заметила я, – что леди Хэлкетт-Хьюз оставила вам деньги. Говорят, она была ярой противницей реставрации церкви.

Викарий замахал руками.

– Что вы, что вы! Бедная леди просто считала, что у прихода есть более неотложные нужды. Деревенская школа, например. Или помощь старикам.

– Вот как?

– Да-да! А теперь простите, мне нужно идти. Иначе эти чада божьи…

Не договорив, он засеменил прочь.

Я пожала плечами и продолжила путь. Впрочем, ушла я недалеко – возле дома собраний нос к носу столкнулась с Рут Миллер.

Она искренне мне обрадовалась.

– Мисс Райт! Как хорошо, что я вас встретила.

Пришлось остановиться.