Её желудок скрутило от этой мысли и страха, что она знала, где он первым делом попытается укрыться от асов: в том единственном месте, где он когда-либо чувствовал себя в безопасности, в её пещере на краю миров.

Но она не станет из-за этого избегать собственного дома. И если у него и впрямь хватит наглости искать там убежища, то ему придётся кое-что объяснить своей бывшей жене.

Наконец странствия подошли к концу, и, переправившись через реку, путешественницы выдохнули с облегчением, когда их поглотили густые деревья Железного Леса. Они уже не были зелёными, как в те годы, когда Ангербода жила в своей пещере и растила детей, но это место по-прежнему казалось ей знакомым, родным.

– Выглядит так же, как тогда, когда я его оставила, – сказала волчица. – Такой же серый и мёртвый.

Она остановилась, понюхала воздух и повернула направо. Ведьма нахмурилась, но последовала за ней и вскоре поняла, что они направляются на юг, к остаткам каменного фундамента. Волчица бежала впереди, пробираясь через заросли, пока не вышла на поляну, где тяжело села и склонила свою большую косматую голову, словно в знак почтения.

Ангербода подошла к волчице сзади, стянула капюшон и встала рядом с подругой, тяжело опираясь на трость.

– Они жили здесь, – тихо произнесла она. – Сколько времени утекло с тех пор.

– Так оно и было, – сказала волчица, повернув голову, чтобы посмотреть женщине в глаза. – Ты вспомнила?

– Больше, чем раньше, но мне хотелось бы вспомнить полностью.

Ведьма крепко зажмурилась. Она преодолела чувство вины за судьбы жителей Ярнвида, но это не означало, что ей удалось избавиться от всех своих сожалений. Теперь, стоя здесь, в развалинах, и зная в своём сердце, откуда они здесь взялись и кем она была прежде, у Ангербоды не получалось не думать снова и снова о том, как всё могло бы сложиться… Если бы она не ушла… Или если бы кто-то из Ярнвида ещё жил здесь, когда она вернулась…

– Интересно, каково это, – прошептала она, – когда есть к кому возвращаться.

– У тебя есть к кому, – напомнила ей волчица.