Бывший одноклассник оказался на месте. Сидел за массивным столом и сосредоточенно писал - залысины, кажется, стали еще больше? Или это от того, что Хан наклонил голову?

- Преступник доставлен, - доложил сержант, - мятежник, говорят, сам Эдер.

Хан поднял голову.

...Если и мелькнуло в глазах удивление, то так быстро, что даже Винкер ничего не заметил. Взгляд коменданта переместился на сержанта.

- Спасибо за службу. Вы свободны.

- Э-э... А браслет.

- Господин Винкер дворянин. Он не нарушит своего слова. Свободны, господа, - интонация Хана подействовала не хуже воздушного вихря - конвойных из кабинета словно вымело.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга.

- Мятежник, - наконец, фыркнул Хан, - да еще чуть ли не сам Эдер. Злоумышление против Императора, попытка переворота, участие в заговоре... Не мог ты просто тележку с мандаринами у торговца укатить?

- Это неинтересно, - Марк едва заметно дернул уголком губ. И, не спрашивая разрешения, опустился на стул. - Ты же приглашал в гости, я не ошибся? Самую сухую камеру обещал...

Хан Гамсун уронил лицо в ладони и с силой провел по лицу.

- Это не смешно, - сообщил он. - Против тебя, действительно, выдвинули обвинение в государственной измене и участии в мятеже. Это - виселица, Марк.

- Если докажут. - Марк вытянул ноги чуть не на середину кабинета. Ужасно тянуло зевнуть, но это было бы совсем невежливо.

- Кофе хочешь? - понял его Хан.

- За чашку родину продам, - сознался Винкер.

- Тогда - хорошего. Очень хорошего. Кабри будешь?

- Он же золотой...

- Так и родина - штука не дешевая.

- Уговорил, - рассмеялся Марк, - давай свой Кабри.

Пока комендант тюрьмы отдавал распоряжения, Марк пробежался глазами по листу бумаги, который Хан ничем не прикрыл. Совесть его не мучила - бывший одноклассник отлично знал, что Винкер очень быстро читает вверх ногами и не только на имперском. И, раз он оставил этот листок, значит, рассчитывал, что Марк его прочтет.