- Сказал атеист, - хмыкнул Беда.

- А что скажет наемник?

- А я, пожалуй, вас удивлю. - он поднял свою кружку и с чувством произнес, - За бескорыстие.

От хохота в трактире задрожали не только стекла, но и ставни.

Ближе к ночи Марк оставил приятелей и вышел на кривой деревянный мостик над рекой. Звезды висели низкие и ненормально яркие, отражаясь в воде. Тонко зудели неистребимые комары.

...Это надо было сделать. Просто - сделать и жить дальше. Она выбрала. И, может быть, даже не ошиблась.

Когда кто-то страдает по тебе, перебирает воспоминания и, в конце концов начинает считать, что ты виноват во всех его несчастьях - это мешает жить. Даже если ты об этом не знаешь, все равно мешает. Просто потому, что невидимые нити прошили этот мир насквозь и каждый связан со всеми.

Поэтому со всякими рыданиями, страданиями и соплями нужно прощаться быстро и окончательно.

Марк извлек из-за ворота камзола небольшой полотняный мешочек, вынул из него светлое, без единого пятнышка черноты, солдатское кольцо. И мягкую, как шелк, прядь золотых волос.

Кольцо надел. А золотую прядь пропустил сквозь пальцы, прощаясь. И разжал руку, отдавая прошлое ветру и реке. "Никому не обязан, ни к чему не привязан, никому не подобен -потому и свободен".

ГОД СПУСТЯ

Алета проснулась рывком, в сильной тревоге. Ей показалось, что заплакал сын. Но в комнатах было тихо.

Над Аверсумом стояла глубокая ночь. Должно быть, третья клепсидра пополуночи. А то и четвертая. Раньше Рами часто просыпался в это время, но вот уже почти два месяца Алета спала спокойно.

Накинув халат, она прошла через арку в детскую, на свет, который там на ночь только приглушали, но не гасили совсем.

Картина, которая предстала перед ее глазами, могла поколебать и более стойкую психику. На коротком диванчике со всем возможным удобством расположился Его Императорское Величество Рамер Девятый.

На пеленальном столике были разложены кучками какие-то бумаги, которые Рамер быстро читал и раскладывал в несколько стопок, одновременно, второй рукой покачивая спокойно спящего ребенка с дивно умиротворенным личиком.