Меня это порадовало. Не хотелось считать Клогг-Скраппа законченным злодеем, способным без сожаления выпустить в мир темных богов…
— Только прошу тебя, Ками, — обратился он к принцессе. — Ничего не говори Фьюго.
— А по-моему, напротив, ему следует знать, — возразила Гелеона. — Или юноша может наломать дров. Он и так держится из последних сил. Тем более, что кавалеру Джеручу прислали именное приглашение из храма. Боги отметили его.
Камелия испуганно посмотрела на Рауда.
Тот сидел, погруженный в себя, и хмурил лоб.
— Вас что-то беспокоит, граф? — спросила Гелеона Хендевик.
Он поднял голову, оглядел сидящих за столом:
— Никто из вас не получал подарков от семейства Болли, от самого кавалера или от госпожи Хьяри? Вино, чай, сладости или иные угощения?
— Кавалер Болли на днях вручил мне бутылку своего бальзама, — герцог взглянул на Белого Графа с удивлением.
— Госпожа Хьяри предлагает всем настойку от мигрени, — вспомнила баронесса. — Я купила пару склянок, но не пила.
— Мне она прислала конфеты, — сказала Камелия.
— Вы ели их?
— Нет пока, но… в чем дело, граф?
— Не ешьте и не пейте.
— Думаете, нас хотят отравить? — усмонился герцог.
— Едва ли. Но у меня имеются некоторые подозрения… По крайней мере, я не стану пить то, что прислал Болли.
— Просите, граф, это как-то связано с вашим предстоящим браком? — спросила Гелеона.
Рауд усмехнулся.
— Тут все связано, баронесса. Не буду вдаваться в подробности, но есть основания считать, что кавалер Болли — фантум, вернее, был таковым, пока не вселился в тело настоящего Болли, купца, мореплавателя и отца барышни Эмелоны.
Три пары человеческих глаз уставились на него в немом неверии. А я зажмурилась. Болли — фантум? Так это он… Он чуял меня, а не старуха Гинаш! Черная ведьма, шаманка-отступница, или кто она там. Должно быть, тогда, в доме Снульва, Болли подал ей знак, что под окном оборотень. И потом, уже во дворце, когда я подглядывала за ними с Эмелоной, он ощутил мое присутствие… Я, наверное, тоже чуяла его, только не понимала этого. Рядом с Болли мне всегда было не по себе!