Храм Всех Богов изображали на картинах так же часто, как и королевский дворец. В жизни и тот, и другой оказались больше, чем мне представлялось. Но если дворец был сильно вытянут в длину, то округлые бока храма напоминали тыкву, обернутую шкурой рептилии, такой же громадной, как само здание — каждая чешуйка размером с тележное колесо и каждая переливается всем огнями радуги. В лучах мощных уличных лучезаров, я таких никогда не видела, по стенам прокатывались красные, синие, зеленые сполохи, а высоко в небе поблескивали золотые шпили тонких башен. Но все это праздничное великолепие было перечеркнуто косыми штрихами мутных белил — так густо летел снег, и яркий свет только привлекал к нему внимание.

Огромная дверь стояла нараспашку, правая ее створка была белой, левая — черной. На белой горел золотом полукруг солнца, на черной мерцал серебряный месяц. За дверью в таинственном полумраке помаргивали редкие огоньки. Больше зеваки снаружи ничего не видели.

Внутрь я въехала на руках баронессы Хендевик. Кайсу тоже взяли с собой, но освободили ото всех обязанностей. Храм пропустил меня беспрепятственно, хотя в списке приглашенных снежной кошки Белки, разумеется, не было и я не видела, чтобы хоть кто-то, кроме вайнорцев, явился на церемонию с домашней зверушкой. Однако служители-ули в балахонах Двуликого не удивились четверолапой гостье.

В просторной передней всем входящим подносили старинного вида кубки со священным питьем, которое раскрепощает разум и позволяет видеть скрытое. Так велела традиция. Камелия было отказалась — она владычица стихий, пусть и с малым даром, зачем ей обострять чувствительность? Но служитель не отступал с пути, протягивая ее высочеству подносик с кубком, глаза из прорезей черно-белой маски смотрели с упреком. Камелия смутилась и выпила.

Мы вошли. В первый миг мне показалось, что в зале много ярусов и гости на них тоже в масках. Потом стало ясно, что гостей наверху нет, а маски есть. По окружности — статуи богов, самых важных, нужных и почитаемых, а по стенам — личины разных прочих, малых, слабых, неизвестных и забытых. Все они собрались тут, каждому нашлось местечко в общем доме. Все смотрели на нас и что-то про себя думали, и под взглядами сотен неживых глаз мне сделалось неуютно.

Народу в зале было много, но середина и дальняя часть с алтарным камнем оставались пустыми. В центре этого пространства начинался белый завиток Лабиринта Судеб — наши места помещались как раз напротив; от алтаря шел завиток черный. На полпути они встречались, сплетаясь в долгую спираль из черных и белых круглых камней.