— Вернись, Белка!

Темный ждал в сердце Лабиринта.

Я подбежала и прыгнула — прямо в него. Сквозь него…

Взмахнула руками, пытаясь удержаться на бугорке, выложенном покатыми черными и белыми камнями. Потом спросила себя, зачем на нем удерживаться? И соскочила на пол.

Голова кружилась, волосы лезли в лицо. Я отвела пряди, упавшие на лоб и щеки, и обернулась…

Темный бог пропал. Все смотрели на меня. Весь зал. Вельможи, дамы, ули в своих балахонах, Рауд, король, его бабушка, Камелия, Кайса, Гелеона и Эмелона, стоящие в обнимку под статуей Свена.

Я даже радости не почувствовала от того, что наконец стала человеком.

Деваться было некуда. Скрутила волосы, откинула за спину — заколоть все равно нечем. И пошла, перешагивая через каменные гряды, доходящие мне до середины голени. Не слишком изящно, но не кружить же по спирали четверть часа.

— Оборотень… Оборотень… — бежало по залу.

Я еще не вышла из Лабиринта, когда прозвучало зловещее:

— Фантум!

Чему удивляться — после предъявления гостям Агмунда Хьяри?

Рауд двинулся мне навстречу, но Альрик схватил его за рукав. Они стояли недалеко, и даже человеческими ушами я слышала, как король яростно выплюнул:

— Объяснения, Даниш!

Выглядел Альрик неважно. Одежду ему оправили, волосы причесали, но лицо правителя Ригонии было землисто-бледным, веки часто моргали, на лбу блестела испарина.

— Кошка-оборотень — агент, нанятый мной для изобличения заговорщика Болли! — без заминки отрапортовал Рауд.

А ко мне уже направлялись королевские гвардейцы.

— Ваш отец провел ей через Щит! — на скулах Альрика выступили красные пятна. — Сколько еще таких "агентов" проникло во дворец с попустительства Гнезда?

— В самом деле, — задумчиво произнес канцлер Соллен, подходя к королю. — Во дворец нынче кто только не проникает. Фантумы-шакалы, черные ведьмы…

Он кивнул в угол, где сидели Гинаш и Болли.