Хорошая попытка сыграть на страхе и чувстве вины, попробовать мной манипулировать. Просто замечательная, признаю. И, скорее всего, она бы даже удалась, если бы не Ястреб, если бы в ту ночь в квартире я была бы одна. Но… не сложилось. И Гор помог мне вернуть ощущение себя.

Сон или реальность?

Я ответила ему, что это был сон, и солгала. Солгала не только Игорю, но и самой себе, потому что была все еще напугана, потому что после того, как увидела Гора и собственную руку с ножом у его горла, понимание, что это уже даже не малая психиатрия, а шизофрения в чистом виде, накрыло с головой.

Страшно и странно, когда не можешь никому доверять, еще страшнее, когда не можешь доверять самой себе и собственным ощущениям, чувствам, даже памяти. Особенно для меня.

Вся эта ситуация изначально была направлена на то, чтобы выбить меня, запустить мне в кровь, мозг и нервы червя, не просто забравшего ключи от системы, но чуть не повесившего ее всю.

Так почему же «Дым» так не хотел, чтобы я добралась до Екатерины Николаевны? Зачем так старательно меня запугивал?

Я устроилась в спальне на кровати, засунула наушники в уши и ушла в поиск. Где-то легальный, где-то не очень, где-то очень и очень не очень.

Слова Черта подтвердились почти сразу же, стоило лишь копнуть чуть поглубже. Екатерина Николаевна действительно несколько раз лежала в клинике, действительно перевелась по собственному желанию в районную больницу, действительно работала там медсестрой. Анамнез и историю ее болезни я просмотрела лишь мельком, так же мельком просмотрела заключения психотерапевта. Не поняла и половины из того, что там написано, но суть уловила: после второй выписки мама Дыма ни для окружающих, ни для себя угрозы не представляла, но все еще находилась в состоянии депрессии, поэтому еще три года сидела на препаратах и ходила на консультации.

Если не считать поиски и слежку за Сухоруковым сразу после того, как он вышел, жила тихо и незаметно. На удивление ничего не принимала и не употребляла. Так же на удивление ни на что не подсела за время своего лечения. Место работы сменила за два года до смерти Деда. А вот место жительства через четыре года после того, как мы уехали из Тюкалинска. Продала квартиру и перебралась куда-то на окраину Тюкалинска в частный дом. Фотки дома и участка удалось достать только спутниковые: старая одноэтажная развалюшка с чердаком, заросший и неухоженный участок и вокруг такие же развалюшки. Обшарпанные и покосившиеся от времени, задыхающиеся под собственным весом. Фотографии были нечеткими, я с трудом смогла рассмотреть не то что наличие или отсутствие окон, но даже цвет. Залезла в кадастровую базу, потом в базу местного ЗАГСА и к коммунальщикам.