Ублюдок.

На самом деле, меня тоже пока не отпустило. Я все еще злился. Вот и сейчас, слушая тихое Славкино сопение рядом, злился: на Андрея, что проморгал его, на Лысого, что упустил и торчал у съемной квартиры на другом конце Москвы, а не у Славки под дверью, на двух его молодчиков, которые «отлить отошли», как, сука, подружки года, за один угол, на ментов, которые вообще хрен пойми чем занимались. Больше всего злился на себя. На кой хрен вообще разрешил Вороновой из дома выходить? Сидела бы там, пока мудака не нашли. Нормально ведь работала, к Боре даже притерлась.

Мать твою!

Я осторожно выбрался из кровати, подобрал с пола шмотки и вышел из спальни, поняв, что, кажется, сегодня не усну. Вспомнить, что ли, молодость: дойти до зала на углу, попинать грушу? Не сброшу злость, хоть развлекусь.

В общем, через двадцать минут в грушу полетел первый удар. Мне явно не хватило дохлого и несерьезного Валика, чтобы стравить все, что благодаря ему накопилось. Вообще удивительно, как много дерьма принес с собой Красногорский, как будто целый взвод, а не один человек.

С другой стороны, все объяснимо: судя по тому, что нашли у Валентина дома, готовился он не один год. Выслеживал Славку, наблюдал за ней и ее окружением, искал возможности, лазейки, связи. А еще Красногорский вел дневник, до омерзения детальный и подробный, убористым, мелким, но на удивление ровным и почти красивым почерком. Бельская вчера показывала на даче показаний. Не весь, конечно, отрывки. Но и их хватило.

Красногорский знал расписание Вороновой лучше самой Вороновой, знал ее маршруты, соседей, имена Славкиных бывших. Вообще все. Собирал вырезки и статьи, хранил ее фотографии с мероприятий. И ненавидел.

Я перетянул бинты на костяшках, глотнул воды и вернулся к груше. Еще не все. Вообще ни хрена не все. Это была только разминка.

По словам Бельской на Мирошкина Валентин наткнулся почти случайно, в каком-то из парков, предложил бабки и непыльную работу. Мирошкин долго не думал, деньги взял, дело сделал. Только Валик не рассчитывал, что Славка даст отпор, что сообразит после пережитого снести с телефона все к чертям собачьим, поэтому и грохнул своего помощника: просто не смог справиться с яростью. Как и не рассчитывал на то, что сраного Вареника она найдет, когда будет не одна. Я вообще, как выяснилось, неожиданная, неизвестная и очень неудобная переменная в его идеальном плане.

Все из того же дневника стало понятно откуда на идиотской игрушке отпечатки Дыма, откуда вообще взялся этот уродский заяц: Вареника Красногорскому отдала Екатерина Николаевна, а пальцы Димы — те самые, которые непонятно как сохранились спустя столько лет — из материалов дела Сухорукова.