Она что-то жарила на плите, в кофемашине булькал кофе, а на столе, мордами вниз, лежали наши смарты. Мой и ее… Неужели отключила? Не поверю.

Я подкрался сзади и схватил Лаву за талию, притягивая к себе. Визг, пинки и брыкания, удар лопаткой по пустой башке. А у нее лицо раскраснелось, и глаза шальные совершенно, и грудь вздымается часто.

— Ястреб, придурок, — стараясь отдышаться, возмутилась Воронова, — ты чего подкрадываешься? Я же на тебя сковородку опрокинуть могла. Хочешь без потомства остаться? Ты…

— Хотел сказать тебе доброе утро, — улыбнулся по дебильному, крепче стискивая руки. Вытащил из пальцев дурацкую утварь, швырнул куда-то в мойку и наклонился к крепко сжатым губам. — Доброе утро, Станислава Воронова, — промурлыкал, целуя уголок рта. — Доброе утро, Слава, — поцеловал другой уголок, а Славка прекратила упираться мне в плечи возмущенно и вместо этого обвила шею руками. — Доброе утро, Лава, — и поцеловал ее уже по-настоящему, чертя узоры пальцами под футболкой, кусая и дразня. Вкусная Лава. Самая охренительная. Моя.

Но поцелуй пришлось вскоре прервать, а Славку отпустить, потому что с плиты потянуло паленым, нормально так потянуло. И я-то может и положил бы в итоге на это… свое большое humble opinion, но Славка вывернулась, выкрутилась и метнулась спасать наш завтрак. А на завтрак у нас были… блинчики.

Брови сами удивленно взметнулись наверх.

— Слав? — осторожно позвал я, снова обнимая ее сзади.

— Мне не спалось и хотелось чем-то занять руки, — все правильно поняла она, передернув плечами. — В офис мы с тобой сегодня отправимся вряд ли, о чем я всех уже предупредила, поработать, скорее всего, тоже не получится. Ну и… вот, — махнула она лопаткой неопределенно. — Я решила поэкспериментировать. Выглядит вроде бы съедобно.

— Ты никогда не жарила блины? — не поверил я.

— Перспектива стоять у плиты полтора часа никогда не казалась мне особенно заманчивой, — кивнула невозмутимо, возвращаясь к блинам. — Я за это время три теста успею сваять и запустить, — и голос звучал преувеличенно бодро, и спина казалась слишком прямой.

Я вздохнул мысленно. Дождался, пока Воронова отправит в тарелку последний блин, выключил плиту и развернул ее к себе лицом.

Несколько мгновений прошло в тишине. Я смотрела на Воронову, она на меня, и мы оба хранили молчание. Славка — упрямое, я — выжидательное. Так значит, да?

— Хватит от меня прятаться, Слав, — попросил, когда окончательно убедился, что она ничего не скажет. Мне не нравилось то, что я видел сейчас в лисьих глазах, не нравилось ее поведение. Я не понимал, и дебильные мысли лезли в голову. Я вчера на ее глазах чуть не убил человека. Да, он был мудаком и гребаным психом, да, несколько месяцев подряд поганил нам жизнь, да, пытался убить Воронову, протаранил ее кар, организовал нападение, но… Славка жива, а дебил-Красногорский нет. И его башка разлетелась на ошметки вчера на глазах Лавы. Скорее всего, разлетелась именно из-за меня, так возможно ли?..