Я щурилась на свет фонаря, который стоял рядом с ее ногами, и пыталась собрать себя воедино.

Мир вокруг плыл и пылал, растекаясь цветными пятнами, но, по крайней мере, я знала, где нахожусь.

Правда, я была не совсем собой.

– Откуда ты знаешь про слугу? – спросил Кондор. Его голос раздался откуда-то над моей головой. – Я только вчера разрешил ему явиться в Галендор.

Оказывается, это он обнимал меня, не давая упасть, и это на его руке я почти висела, цепляясь пальцами за пальто. Так крепко, что костяшки побелели.

– Слухи. Слухи куда быстрее, чем ты думаешь, в Кимри давно знают, что у сына старшего лорда появился новый слуга, – вестница запнулась. – Словно мало ему власти, которая и так принадлежит ему по праву рождения. Ты очнулась, человеческое дитя, – ее голос стал ласковее, и тонкая рука протянулась ко мне, чтобы убрать упавшую на лоб прядь.

Я хотела отпрянуть, но было некуда, и я могла только смотреть, широко распахнув глаза.

Голову вестницы снова закрывал капюшон, черный и легкий, надвинутый так низко, что был виден только острый подбородок и тонкие, бледные губы. Стало уже почти светло, и ее бледность бросалась в глаза, кожа выглядела почти прозрачной, и сама фигура, хоть и стояла на расстоянии вытянутой руки от меня, казалось, медленно тает в воздухе. Я попыталась выпрямиться и вывернуться из объятий Кондора. Первое удалось. Второе – нет. Он не разомкнул рук и не выпустил меня, словно боялся, что я снова уйду, стоит фэйри – я не сомневалась, что это существо, похожее на тонкого подростка в лохмотьях, было фэйри – опять меня позвать.

– Мой час прошел, – сказала она, делая шаг назад и поворачивая голову к востоку.

Ткань капюшона шевельнулась, как тень.

Небо над холмами стало бледно-сиреневым, с тонкими розоватыми перьями облаков. Я видела его слишком четко, будто бы ударили сильные морозы, сделав мир ясным и чистым, а каждую линию, каждый оттенок в нем – четкими. Я видела, как серебрится иней на камнях и деревьях, и как от земли поднимается легкая дымка, похожая на туман. Луны уже исчезли, но на западе, низко, у самого горизонта ярко сияла утренняя звезда.

Стоило мне моргнуть – и я поняла, что мы с Кондором остались одни.

Словно тут и не было никого, кроме нас.

***

Я вернулась к себе не сразу.

Путь назад сквозь тьму я запомнила обрывками, и, наверное, оно и к лучшему.

Я не хотела бы вспоминать это, потому что темноту вокруг и землю над головой я знала и чувствовала так же четко, как до того – бледно-сиреневое небо и утреннюю звезду. Не представляю, что вестница сделала со мной, но, кажется, к моим органам чувств добавилось еще что-то, и это что-то заставило меня замечать намного больше, чем я всегда замечала.