— Клетка, в которую меня поместили, поддерживала достигнутый стазисом результат, — ее голос звучал хрипло и высоко, это был голос старухи. — Когда я вышла из неё, процесс, сдерживающий моё старение, перестал оказывать на моё тело влияние. Теперь все прошедшие года догоняют меня, при этом каждый год пребывания в стазисе выходит мне тремя годами реальной жизни. Это смертельно опасный процесс — боюсь, у меня не хватит сил противостоять ему.

— Почему ты не сказала мне? — Зарн почувствовал, как горячие слезы навернулись ему на глаза. — Почему ты не осталась в клетке? Я не должен был ломать замок!

— Я хотела этого. — Мама подняла увядшую руку и коснулась щеки сына. — Я хотела еще раз обнять тебя перед смертью. Я люблю тебя, мой дорогой. Очень сильно люблю. Пожалуйста, прости меня за то, что отсутствовала в твоей жизни.

— Ты ничего не могла с этим сделать, — прошептал Зарн прерывистым голосом, когда слезы потекли сильнее. — Я никогда… никогда не мог винить тебя в этом.

— Спасибо тебе, сынок. Я люблю тебя, — она улыбнулась ему, и несмотря на то, что лицо ее было морщинистым и старым, Зарну эта улыбка показалась самой прекрасной из всех, что он когда-либо видел. — Скажи мне вот что — есть ли у тебя кто-то, кто тебя любит? Кто-то, кто заботится о тебе?

Зарн подумал о Лорен. О том, что никогда не сможет вернуться к ней теперь, когда его природа Скраджа вновь заявила о себе.

— Да, — хрипло прошептал он. — Есть девушка, которую я люблю. Она добрая и красивая. Я… я думаю, она бы тебе понравилась.

— Я так рада, — его мать устало вздохнула. — Я так рада, что ты не один. Что у тебя есть кто-то, кто тебя любит, — она слабо покачала головой. — Мне пора. Обещай больше не забирать силу у своего отца — она ведет только к боли и злу.

— Я… я обещаю, — прошептал Зарн. — Мама, пожалуйста, не уходи. Не надо… не умирай.

Но было уже слишком поздно. Медленно ее зеленые глаза закрылись, а грудь опустилась на последнем вздохе. Глядя на нее, Зарн знал, что она больше никогда не поднимется. Мама покинула этот мир.

— Мама! — Запрокинув голову назад, он завыл от горя на всю вселенную. Она умерла, она была мертва! Зарн только ее нашел, чтобы потерять навсегда. Это казалось таким несправедливым, таким неправильным. Он хотел убивать, хотел умереть, нырнуть в черноту космоса и позволить вакууму поглотить его, чтобы не чувствовать невыносимую боль потери.

Вдруг он услышал тихий шорох у своих ног.

— Итак, ты наконец осссвободил ее. — Всеотец наблюдал за ним тускло-красными глазами, но Зарну показалось, что он выглядел сильнее, чем несколько минут назад. Его сила вернулась?