Крылья Дженкса защекотали мне шею, и я подавила дрожь. На мгновение мне показалось, что Ходин собирается убежать, но потом он сделал шаг назад. Опустив голову, он прошептал:

— Я не могу.

— Чушь полная. — Но я замерла, когда его глаза встретились с моими. Он был напуган.

Смутившись, я посмотрела на стол и снова на него.

— Почему нет? — спросила я. Я знала такой страх.

— Потому что я попросил ее о помощи, а она сказала «нет», — сказал он и я поняла, что для него такой ответ было предательством.

Мои плечи поникли.

— И из-за этого, — продолжил он железным голосом, — я был сделан рабом эльфов, ее любимцев, на целую вечность. Я бы все еще был в ловушке, если бы два мира не столкнулись.

Это было то, что я предполагала, но чем больше я думала об этом, тем больше эта последняя осечка ощущалась как пощечина от Богини.

— Те же эльфы сейчас ни хрена не могут сделать, — сказала я, дотрагиваясь до его плеча.

Ходин дернулся назад, и моя рука упала.

— Этот урок окончен, — сказал он, и корзина с лей-линейными принадлежностями, которую он принес, исчезла.

Разозлившись, я оттолкнулась от дивана и стола.

— Это не урок, — громко сказала я, указывая на стол. — Это лабораторная сессия, и она еще не закончена! Если ты уйдешь, я буду работать одна, — сказала я, позволив нотке страха проникнуть в мой голос. — Ты хочешь сидеть на диване и дуться, хорошо, но ты не уйдешь, пока я не закончу. — Я вздернула подбородок, не заботясь о том, что он был зол. Я могла принять все, что бы он ни предложил. — Что еще ты должен сделать сегодня?

Его глаза сузились… А затем он раздраженно сел.

— Ты бы удивилась, узнав, как я заполняю свой день.

«Он собирается остаться?» подумала я, переглянувшись с Дженксом.

— Да, хорошо, сегодня ты заполнишь его, сидя на моем диване, — сказала я, потрясенная тем, что он не ушел. — Мне нужен наблюдатель, присматривающий за мной.

— Какой плаксивый ребенок, — сказал Дженкс с моего плеча, и я фыркнула в знак согласия.

— Я хочу попробовать это с одной из обычных свечей, — сказала я, беря сломанный мел и рисуя новый, закрытый пятиугольник с его десятью разделяющими линиями. — Посмотри, сколько у нас свободы теперь, когда мы знаем, чего хочет Богиня, — добавила я, массируя еще больше крови из проколотого пальца и размазывая ее по свече на день рождения. — И ты можешь просто смириться с этим, — бросила я Ходину, но он был занят размышлениями, скрестив колени и нахмурившись.