– Шторм будет.

Тира кивнула, не желая разговаривать ни с кем, а там более, с этим гадким типом, который изрядно отравил ей путешествие к Хардрингам. Хоть бы ему провалиться… под тот самый камушек!

– И длинный, дня на два…

Ответом ему был второй кивок. Олав понял, что ничего более путного не выудит, и разозлился.

– Уедешь с Вирмы, с этим…

То ли вопрос, то ли плевок?

Тира пожала плечами. Это касалось ее самой, ее матери, Ричарда, людей Эллейга, но уж точно не какого-то Торсвега. И откровенничать она не собиралась. Но и драться…

Эльг сильнее. Он ее скрутит в пять минут, пусть она и получила пояс воина, но мужчина опытнее, это не тот противник, с которым хотелось бы связываться. Воин – это не тот, кто слепо ввязывается в битву, учили ее, воин умеет правильно оценить и выбрать противника себе по силам.

– А что ж так? Не звал?

Теперь в голосе мужчины звенит злая издевка. Тире хочется развернуться – и впечатать кулак в эту… это рыло! Чтобы клыками подавился и злобой захлебнулся. Но – нельзя. Поэтому она даже не удостаивает мужчину ответом. И взглядом тоже. Боится не сдержаться.

Эльг весь кипит от гнева, и это видно невооруженным взглядом. Но почему?

Тира не питала иллюзий, она ему нравится, он ее хочет, но у него и других женщин – прорва. Почему именно она? Почему здесь и сейчас?

Логичнее было бы подождать, пока Ричард уедет и попробовать подобрать объедки со стола льва, шакалы так всегда делают.

Лучшим ответом в таком случае остается молчание. А если уж дойдет до дела – придется бить насмерть.

Эльг вздохнул рядом.

– Ты не думай чего плохого… ты сама пойми, вам не по пути. Никак не по пути. И ты с ним свою жизнь загубишь, и он с тобой… ему уже подходящую девку подобрали, и это не ты. Ты себя просто загубишь. Сейчас он уедет, тебя жрать поедом начнут…

Тира честно слушала, держалась, сколько могла, но ее все же сорвало.

– Заботься о своих делах, Торсвег. И о том, чтобы тебя с теплого места не вышибли, а со своей жизнью я без всяких тут разберусь.

Намек был более, чем понятен. И мужчина не выдержал, словно маска с лица упала.

– Приползешь еще, сапоги мне целовать, дрянь сопливая…