Боль в моей груди усилилась, но я отогнал мысль о ней и снова перевёл взгляд на Гейджа, а затем на Уму.

— Что теперь?

Занеся свои ловкие пальцы над раной Гейджа, Ума поморщилась.

— Я никогда не видела этого раньше.

— Это яд Имлета, — голос Гейджа дрогнул, и дрожь охватила его тело. Трясущейся рукой он вытер капли пота со своего влажного лба. — Тебе нужно будет облить его экстрактом мимко. Это остановит распространение.

Не дожидаясь указаний Умы, я повернулся к шкафам, стоявшим вдоль стен, и открыл их. Рыскал по деревянным полкам и читал этикетку за этикеткой, пока не наткнулся на маленький зелёный флакон. Я схватил варево и поспешил обратно к нему. Кост придвинулся ближе, и Феликс взволнованно залаял.

Кост опустил подбородок в сторону своей твари.

— Сможет ли Феликс запечатать его, как только яд будет остановлен?

— Нет, — слабо простонал Гейдж. — Яд Имлета постоянно изменяет всё, к чему он прикасается, делая его невосприимчивым к магии любой другой твари.

— Тогда мы зашьём тебя вручную.

Ума повернулась к подносу, до краёв заполненному оборудованием, и взяла уже продетую иглу, затем потянулась за чем-то, что я не узнал. Новое средство лежало в серебряном тазу под тонким слоем воды. Она осторожно зажала между указательным и большим пальцами нечто похожее на кожаный кусок пергамента.

— Лист Бурдюка. Я пришью его к твоей коже, и он растворится, как только ты должным образом восстановишься. Сначала, экстракт мимко. Будь готов к тому, что будет больно, но после область поражения онемеет.

Она кивнула в мою сторону, и я откупорил пузырёк. Я мало что знал об экстракте мимко. Трава, о которой шла речь, когда-либо использовалась только среди целителей, и резкий, пряный аромат, наполнивший воздух, заставил почти всех в комнате заткнуть рот, кроме меня и Умы. Даже Лина и Рэйвен, стоявшие дальше всех от койки, зашипели. Кост заметно отстранился, а Феликс уткнулся лицом в грудь, спрятав морду.

Калем хлопнул себя ладонью по носу и рту.

— Продолжай.

— Лучше делай, как он говорит. Продолжай, Озиас, — Ума указала иглой на рану.

Я слабо улыбнулся Гейджу.

— Прости.

И без всякого дальнейшего предупреждения я плеснул большое количество на рваную рану, покрывая её как можно плотнее, чтобы остановить распространение яда. Гейдж выругался так громко, что у меня зазвенело в ушах, и костяшки его пальцев, которые впивались в раму койки, побелели. Там, где экстракт соприкоснулся с его плотью, образовался пар, и воздух пронзило шипение, от которого волосы встали дыбом. Гейдж непроизвольно дёрнулся, и Кост крепко прижал руку к его груди, удерживая его на месте. Наконец, звук затих вместе с красочной речью и метаниями Гейджа, и он обмяк на кровати. Кост неторопливо изучал его лицо. Его пальцы задержались на слишком долгое мгновение… Пока он, казалось, не осознал, что делает. Румянец коснулся его ушей, и он решительно отступил на шаг, давая Уме больше места для работы. Она действовала быстро, осторожно приложив лист бурдюка к ране и зашивая так быстро, что я едва успел заметить её действия.