— Стражи? — руки Калема соскользнули с края койки, и он чуть не рухнул на пол. — Почему они преследовали вас?

Что-то щёлкнуло у меня в голове. Отчёт Гейджа, болтающийся в руках Язмин. Он что-то ей сказал.

— Давайте зададим этот вопрос Гейджу, — пристально посмотрев на него, я встала перед ним. — Что-то случилось с Язмин, пока меня не было?

Он неестественно замер.

— Возможно.

— Что ты имеешь в виду? — голос Коста был резким.

Гейдж схватился за шею и отвёл глаза.

— Я выяснил, что Нок на самом деле был Александром Ноксисом Фейрейнером, законным принцем королевства Лендрия, и я передал эту информацию Язмин. На случай, если нам это понадобится в качестве рычага во время наших продолжающихся мирных переговоров с вильгеймцами.

Калем повернулся в шоке, приоткрыв от потрясения рот. Очевидно, происхождение Нока для него тоже было загадкой. А теперь обнаружить, что Гейдж продал Нока за более выгодную сделку с Вильгеймом? Моя кровь закипела.

— Ты имеешь в виду на случай, если вы захотите использовать Нока в качестве рычага давления, — я сдержала рычание. — Вот тебе и доверие.

Гейдж поморщился.

— Клянусь, это не входило в мои намерения.

В пространстве вокруг Коста затрещало напряжение, как будто он был своим собственным чёртовым громоотводом. Невероятно пристальным взглядом он впился в Гейджа так яростно, что едва ли казалось справедливым, что этот взгляд был увеличен линзами его очков. Он вжал в бока жёсткие кулаки, и я, протянув руку, положила её на его вздымающуюся грудь.

Сегодня вечером я уже напала на одну Заклинательницу. Если мы убьём второго, это не принесёт нам никакой пользы.

— Я не знал. Совет свободно обменивается информацией. Она… была… нашей Короной. Мы безоговорочно доверяли ей.

Стальной взгляд, готовый вот-вот надломиться, умолял нас выслушать. Поверить.

Кост совершенно не был заинтересован в том, чтобы подчиниться. Повернувшись спиной к Гейджу, он пронёсся через комнату и упёрся ладонями в стол, заваленный пробирками и разбросанными пергаментами. А затем он смёл их всех со стола одним широким взмахом руки. Стекло разбилось о кафель, а бумаги посыпались на пол у него под ногами. Его редкое проявление необузданных эмоций имитировало моё собственное нарастающее разочарование. Калем задрожал, его ярость проявилась в расширяющихся ртутных нитях вокруг радужки.

Только Оз оказался достаточно храбр. Он протянул руку и нежно положил её Косту на спину.

— Полегче.