Все во мне отвергает эту мысль. Я знаю, Сайрус порочен и гнусен, знаю, что жажда власти – это у него что-то вроде извращения, но неужели в этом мире все такие же, как он? Неужели всем плевать на все, кроме них самих и возможную наживу?

А раз так, то не случится ли то же самое и со мной? Неужели, войдя в Круг, я вдруг начну думать только о том, что могу урвать? Или что могу украсть?

В таком случае мне этого не надо.

Я встаю и, спотыкаясь, иду к двери – ошеломленная тем, что она сказала мне, и еще более ошеломленная тем, что из этого следует. Но прежде чем я успеваю открыть дверь, передо мной оказывается Нури.

– Неподходящее время для того, чтобы вести себя опрометчиво, – шипит она. – Наша история сложна, мы обсудим ее в какой-нибудь другой день. Сейчас достаточно сказать, что напрямую мы не виноваты в истреблении горгулий, даже если так говорится в книгах по магической истории.

Я стою, не пытаясь уйти.

– Сейчас надо вести себя очень, очень осторожно, Грейс, – продолжает она. – Сайрус коварен, и, чтобы получить желаемое, он не остановится ни перед чем. Ни перед чем, – продолжает она, – даже перед убийством собственных сыновей. Перед истреблением целого вида. Перед тем, чтобы сжечь дотла и Круг, и весь мир. И только мы можем его остановить.

Ее слова взрываются во мне, как сверхновая звезда. То, что Сайрус коварен, я знаю и так, он снится мне в кошмарах. Меня поражает мысль о том, что она и я можем остановить его. Неужели мы можем изменить то, что готовилось тысячу лет – лет, полных козней и убийств?

Я всего лишь сыграла в игру, и это едва не убило меня. Как я могу оказать сопротивление этому человеку, который считает всех, кто выступает против него, своими врагами, а затем уничтожает их просто потому, что может это сделать?

– Каким образом? – спрашиваю я. – Как мы это сделаем? Ты ведь посадила Хадсона в клетку именно потому, что это он тебе приказал.

– Ты знаешь об этом? – резко выдыхает она.

– Как ты и говорила, я не наивна, Нури. И думаю, отправив его в клетку, ты получила удовольствие – из-за Дэмиена. Но сделала ты это потому, что этого захотел Сайрус, и потому, что так можно ему угодить. Он едва не уничтожил тебя, но ты все равно готова была сделать это для него, так с какой стати мне верить тебе, когда ты говоришь, что мы можем остановить его?

– Во-первых, потому, что я дала тебе ключ, чтобы ты освободила Хадсона. – Она начинает считать причины, загибая пальцы. – А во-вторых, потому, что, если мы не остановим Сайруса сейчас, он отнимет у нас все. Все. Наконец, потому, что страх может держать людей в повиновении, только если им есть что терять. Сайрус же наконец достиг точки невозврата – он отнял столь много у стольких людей, что жажда справедливости преодолевает страх. Нам надо теперь сделать только одно – использовать эту жажду, не дать ей угаснуть и – со временем – дать ей волю. И вот тогда у него не будет ни шанса.