– Но он использовал его против их всех, – в ужасе шепчу я. – Он убил их всех.
– Верно, – подтверждает Карга.
Меня охватывает ужас – как и всех остальных, если судить по их лицам. И я уверена, что все они думают сейчас о том же, о чем и я…
– Если Сайрус знает, как убить горгулью – то почему он не сделал этого раньше? Почему не устранил меня до всех испытаний? Сайрус едва не убил меня с помощью своего Вечного Укуса. Это и есть слабое место горгулий, раз уж они должны быть невосприимчивы к другой магии?
– О нет, дитя мое. Укус Сайруса не имеет отношения к магии. Это яд, как у змеи. – Теперь ее глаза злобно горят. – На самом деле Сайрус утратил свою магическую силу давным-давно – поэтому он и правит с помощью жестокости и страха. По его мнению, лучше, чтобы боялись его, чем чтобы боялся он сам.
Мое сознание заполняют слова королевы вампиров, которые она велела передать Хадсону.
– Кажись сильным, когда ты слаб.
Глаза Хадсона сужаются, когда он понимает, о чем я. Королева вампиров хотела дать нам понять, что Сайрус желает отыскать Корону так же отчаянно, как и мы. Ему нужна сила. Что он сделает с Короной, если найдет ее до нас? Наверняка нечто такое, чего нам не пережить.
Глава 97. Враг моего врага все так же чертовски мутен
Глава 97. Враг моего врага все так же чертовски мутен
Мной опять начинает овладевать паника, и на этот раз я совсем не уверена, что сумею ее подавить. Мое сердце стучит как бешеное, грудь сдавило так, будто на солнечном сплетении сидит слон, а руки трясутся так сильно, что я сую их под ягодицы в отчаянной попытке скрыть дрожь от Карги и моих друзей.
Я делаю несколько глубоких вдохов, пытаюсь успокоиться, пытаюсь уверить себя, что все будет хорошо. Что нелепо так взвинчивать себя. Но на самом деле нет ничего нелепого в том, чтобы беспокоиться, если ты узнала, что твоему врагу известен секрет, который позволит убить тебя. Особенно если один раз этот секрет едва не помог ему добиться своей цели. А если он заполучит Корону, она даст ему силу и для большего.
Я пытаюсь держать себя в руках, пытаюсь не показывать, как ужасна эта паника. Но Хадсон чувствует ее – а может быть, ему удается распознать ее благодаря тому, что он столько времени провел в моей голове – и он быстро придвигается ко мне, пока его бедро не прижимается к моему.