– Вряд ли она говорила о платеже такого рода, – замечает Хадсон.
– Тогда что же нам делать – оставаться тут и надеяться на лучшее? – спрашиваю я. – Или попытаться найти ее?
– Найти кого? – спрашивает Карга, войдя в другую дверь, противоположную той, через которую она вышла.
– Вас, – отвечаю я, но не добавляю: «кого же еще?»
Она моргает своими голубыми-преголубыми глазами.
– Но я уже здесь, моя дорогая Грейс. Зачем же меня искать?
Я понятия не имею, что на это ответить, и потому просто киваю и улыбаюсь.
– Да, вы правы.
Она уже срезала цветки со стеблей и положила их в воду.
– Они предназначены для тебя, – говорит она, протягивая мне миску.
– Спасибо, – отвечаю я, хотя мне невдомек, зачем она предлагает мне срезанные головки цветов – тем более во время беседы.
Но, когда я наклоняюсь, чтобы понюхать душистые цветы, она решительно хватает меня за плечо.
– На твоем месте я не стала бы их нюхать.
Я застываю, потому что, живя в мире сверхъестественных существ, я научилась тому, что, когда кто-то сильный говорит тебе не делать чего-то – особенно таким вот тоном, – то тебе действительно лучше этого не делать.
– Хорошо, – говорю я и поднимаю голову.
– Это ваточник туберозовый, – объясняет она, – единственное растение, на котором бабочки монархи откладывают свои яйца. Оно красивое и чудесно пахнет, но оно также ужасно ядовитое.
– А, понятно… Спасибо за подарок, – говорю я и отвожу в сторону руку, в которой держу миску.
Карга вздыхает.
– Это не подарок, дорогая. Это та лазейка, о которой толковал дракон. – Она смотрит на Флинта. – И, чтобы воспользоваться ею, надо всего-навсего умереть.