– О боже, – выдыхает Хадсон, и в голосе его звучит такое благоговение, какого я еще никогда не слышала. – Она отдала ему свое драконье сердце.
Камень погружается в его грудь, и мы начинаем ждать. Одна секунда, две. Затем Джексон делает судорожный вдох и вдруг резко садится, продолжая шумно глотать воздух.
Хорошо, что я все еще стою на коленях, потому что мое тело ослабело. Хадсон крепко обнимает меня, но его бьет такая дрожь, что непонятно, хочет ли он поддержать меня или же ему надо, чтобы я поддержала его. В любом случае мы с ним поддерживаем друг друга, и, думаю, так и должно быть.
– Драконье сердце, – шепчу я. Я помню, как Нури рассказывала мне о драконе, который отдал Карге свое драконье сердце, чтобы получить возможность выйти из Этериума. «
– До меня доходили только слухи о таких вещах, – говорит Хадсон, когда гвардия Нури окружает ее. – Я не знал, что такое возможно.
Она выходит, одетая в плащ одного из своих гвардейцев.
– Да, в определенных обстоятельствах мы можем отдать свое драконье сердце.
– Но это случается редко, – бормочет Иден. – Потому что, подарив его… – Она осекается и прочищает горло, а по щекам ее все так же текут слезы.
– Подарив его, ты утрачиваешь своего дракона навсегда, – договаривает Флинт. – И больше не сможешь менять обличье.
Невольно я закрываю рот руками, когда до меня доходит, какую жертву она принесла. Я лишилась своей горгульи на неделю и едва могла это терпеть. А Нури только что отдала свое сердце – и своего дракона – Джексону навсегда.
Это немыслимая жертва.
– Нури, – говорю я, потому что это самый смелый и прекрасный поступок, который я когда-либо видела.
Она улыбается мне. Это печальная улыбка, но все-таки улыбка.
– Мы должны быть готовы на все, – шепчет она, и я вспоминаю тот момент в ее кабинете и то, что мы пообещали друг другу.
Мы готовы на все, чтобы победить Сайруса. Мы пойдем на все, чтобы уберечь тех, кого любим.
Я киваю, и она переводит взгляд на Джексона, который смотрит на меня и на всех нас округлившимися растерянными глазами.
– Ты обязан мне жизнью, вампир. И я требую, чтобы взамен ты защитил моего сына.
Джексон кивает, и растерянность на его лице медленно уступает место пониманию.
– Спасибо, – шепчет он.