– Ну ты же меня знаешь. Я во всем готов быть первым.

– Это точно, – говорю я, когда до меня доходят его слова. Не поэтому ли он напал на Сайруса в одиночку? Потому что он слышал то, что я сказала Хадсону?

– Прости меня, – шепчу я, и на этот раз мне не удается сдержать рыдания. – Мне так жаль.

– Тебе не за что просить прощения, – отвечает он. – Я люблю тебя, Грейс. Люблю себя слишком сильно, чтобы позволить тебе выбрать меня. – Он сжимает мою руку. – И так было всегда.

– Джексон… – Мой голос срывается.

– Довольно. – Я вижу в его глазах бурю чувств. – А теперь поспеши. Забери у меня все, пока это не сделал укус этого ублюдка.

Хадсон кладет руку на его плечо.

– Я люблю тебя, брат, – шепчет он, но Джексон уже слишком обессилел, чтобы отвечать.

Затем с яростью тысячи солнц, горящей в его глазах, Хадсон встает и подходит к краю скального образования, на котором мы находимся.

– Сними защиту, – велит он Мэйси, и в его голосе и облике есть нечто такое, что заставляет ее снять чары без единого слова.

Он стоит, опустив руки и обозревая хаос, устроенный его отцом.

На него летит ведьма с волшебной палочкой в руке, но когда она готовится запустить в него заклятием, он устремляет на нее взгляд – и она тут же рассыпается в пыль.

Затем он переводит глаза на небольшую стаю человековолков, подкрадывающихся сзади к Мекаю, и мановением руки сокрушает не только их, но и сам гигантский валун, на котором стоял Мекай. Его окутывает облако пыли, а сам он, не пострадав, падает на песок.

К Хадсону бросается стая обращенных вампиров – несомненно, по приказу Сайруса, – и Хадсон обращает в прах их всех, после чего в воздухе повисает пыль.

Он оглядывает все вокруг, его взгляд скользит от дерева к дереву, от валуна к валуну в поисках врагов – в поисках Сайруса.

Он где-то здесь, я знаю, что он здесь. Я чувствую, как от него исходит зло, как он заражает своей злобой все вокруг, и вижу, что Хадсон чувствует это тоже.

Между тем Джексон уже даже не может открыть глаза, у него осталось так мало сил, что я знаю – долго мне его не удержать. Даже если я попытаюсь, мне это не удастся, ведь на него продолжает действовать вечный укус, отравляющий его органы, изнутри превращающий его тело в камень.

Для Сайруса смерть – это слишком хорошо, но я не против. Я приму все, что поможет убрать этого ублюдка из нашей жизни раз и навсегда.

Джексон стонет, содрогается, и я понимаю – терзающая его боль стала нестерпимой.

– Я здесь, я здесь, – шепчу я, гладя его по волосам.