Но хуже, чем темные круги под глазами, желтоватая кожа или неровная походка… хуже, чем все это, вместе взятое, были тени, вспыхивающие и извивающиеся вокруг ее рук.

– Это она.

Книга на моем поясе зажужжала. Тени в книге мертвых узнали Зарину, потому что она несла в себе сущность темного бога. Медленно я скользнула ладонью по бедру к поясу, на котором нетерпеливо ждал своего времени клинок Сол. Мои пальцы сжались вокруг рукояти.

Зарина была на полпути к вершине, когда Нур заметила, что у меня в руке кинжал.

Младшая сестра нахмурилась.

– Ситали?

– Мне все равно, как она выглядит, Нур. Она все еще опасна. Ей нельзя доверять. Я не могу позволить себе остаться безоружной в ее присутствии. Я даже не позволю ей приблизиться к тебе. Она заражена, Нур. Посмотри на нее.

Некогда пухлые губы Зарины шелушились, а черный деготь, который можно было разглядеть во рту, оставлял пятна в трещинах. Она подобралась ближе, замедляясь по мере того, как делала все больше шагов. Наша старшая сестра попыталась заговорить, но ее голос сорвался.

– Либо она действительно заражена, – заявила я, – либо это иллюзия, хорошо продуманная ловушка.

Когда Зарина споткнулась, Берон и Келум бросились, чтобы не дать ей упасть. Тогда она наконец заметила их и издала пронзительный нечеловеческий крик. Волк и Люмин не отступили.

Зарина быстро забыла о них и продолжила продвигаться вверх по одному мучительному, искаженному шагу зараз, пока не приблизилась к вершине. Я жестом велела Нур отойти от края. Мы дождались, пока Зарина преодолеет последнюю ступеньку.

Келум и Берон последовали за ней на платформу и заняли оборонительные позиции.

Зарина прикрыла глаза, когда взглянула на статую Сол. Несколько долгих мгновений она тяжело дышала, положив дрожащие руки на такие же дрожащие колени. Похожая на смолу слюна стекала с ее нижней губы и образовывала паутину, которая трепетала на горячем ветру, но не рвалась.

Наконец Зарина выпрямилась и, спотыкаясь, направилась к нам.

– Остановись, – скомандовала Нур. Удивительно, но Зарина послушалась.

В ее глазах читалось понимание, а также отчаяние. Как и напавший на нас стражник, наша старшая сестра все еще была в здравом уме внутри своей прежней оболочки. Каждая маленькая, разлагающаяся частичка ее тела отдавалась болью в моих костях, потому что тьма, питавшаяся ее жизненной силой, также жила и во мне.

Их плоть не может вынести тяжести его тени.

Я крепче сжала рукоять клинка.