Я провела острым краем крыла ласточки по предплечью, достаточно глубоко, чтобы потекла кровь, и быстро перевязала полоску ткани вокруг поврежденной кожи.

Если моя догадка была верна, Адриэль мне для этого не нужна. Мне никто не был нужен.

Если бы в моих жилах действительно текла кровь Сирена, то, может быть, только может быть, у меня было бы достаточно магии, чтобы сотворить заклинание.

Я боялась, что не смогу вспомнить слова, которые читала мне Адриэль – это было всего один раз, и я никогда не думала повторять их сама, – но я почувствовала, как что-то поднимается из глубины души, и слова слетели с моих губ так же легко, как колыбельная.

– «Два сердца бьются как одно; разорванным узам исчезнуть суждено». – Я сняла повязку с руки и сжала ее в кулаках. – «Освободите их от чар. И навсегда рассеется этот кошмар».

Говоря это, я разорвала пропитанную кровью ткань посередине. Ничего не произошло, и на одно перехватывающее дух мгновение я усомнилась во всем. Кем я себя возомнила, чтобы творить заклинание? Я не была ведьмой, как Адриэль, или целительницей, как старейшина Немея. Меня никогда не выбирали, как Зейди. Я была всего лишь девушкой со шрамом из крошечной деревушки посреди моря.

В этот момент я поняла, что Адриэль была права. Я не просто судила о себе по иларийским стандартам красоты; я судила о себе по мнению людей, которые даже не знали меня, не говоря уже о том, чтобы заботиться обо мне. Я всегда старалась видеть лучшее в людях, которые причинили мне зло, но я никогда не видела лучшего в себе.

Я научилась смотреть в зеркало и принимать себя, шрамы и все остальное, но я не делала этого из-за шрамов, которые были у меня внутри.

Узы крови отменить не суждено, пока заклинание крови…

Что Адриэль сказала о конце фразы? Моя хватка на кровавом камне начала ослабевать, когда я попыталась вспомнить остальные слова. Сирен начал приближаться ко мне на своем массивном жеребце. Каким же был конец фразы?

Дважды не произнесено. Как будто Адриэль сама прошептала мне эти слова на ухо. Я повторила заклинание, зная, что если оно не сработает, будет слишком поздно. Сирен был почти рядом со мной.

Боль пронзила мой череп, как будто я действительно разрывалась на части, и я упала на колени, волна потери неожиданно нахлынула на меня.

Я наблюдала, как вены на шее Сирена вздулись, его лицо исказилось от сочетания агонии и ярости, за которыми последовало что-то странное, напоминающее облегчение. Из него вырвался вой, жутко похожий на тот, который он издал, когда я ударила его ножом.