Это был приказ, а не просьба. Он пытался контролировать меня с помощью кровавого камня, несмотря на свое обещание. Но если он применял ко мне ту же силу, что и ко всем остальным, это не возымело желаемого эффекта. Я потянулась к шее и нащупала цепочку, тщетно ища застежку онемевшими пальцами.

– Неужели ты не понимаешь? – спросила я, хотя мой голос звучал невнятно в моей голове. – Это не так работает. Ты не можешь заставить кого-то любить тебя.

– Ты думаешь, я этого не знаю? Если бы я мог, Талия любила бы меня как мать, которой у меня никогда не было. Вместо этого она презирала меня.

Было легко думать о нем, как о том же Сирене, которого я знала раньше, ослабленном горой. Но он возвышался надо мной, как настоящая гора. Я видела разочарование на его лице, когда начала пятиться к выходу, как будто он мысленно приказывал мне остановиться. Но его голос в моей голове был не чем иным, как тихим гудением, и с каждым шагом я отталкивала его все дальше.

Часть ощущений возвращалась в мои конечности. Я оглянулась на стражников, но они оставались застывшими на месте. Двое – перед выходом, преграждая мне путь к отступлению.

– Так ты пытался убить Талию за то, что она не любила тебя? – спросила я, пытаясь отвлечь Сирена от управления его людьми. Возможно, он не сможет остановить меня своим разумом, но Сирен все еще был физически способен одолеть меня.

– Я жил рядом с этой женщиной много лет, зная, что она презирает меня. Если бы она не забеременела, так могло бы продолжаться вечно.

Я уставилась на него с открытым ртом, подыскивая слова.

– То есть, ты решил убить своего собственного брата или сестру? Ты даже не знал, что это была дочь.

– Талия всегда знала, что это будет девочка. И независимо от того, поверит ли кто-нибудь еще, что у этой девушки есть законные права на трон вместо меня, мой отец поверил бы. Он всегда выбирал Талию, а не меня.

Он подошел ко мне на расстояние фута, и хотя он возвышался надо мной, я все еще видела в его глазах сломленного ребенка, умоляющего, чтобы его приняли, и не находящего ничего, кроме отказа. Я могла бы полюбить этого мальчика.

Но я не могла найти ничего, кроме презрения к этому человеку.

– Прости, – сказала я, поворачиваясь, чтобы уйти.

Стражники у двери обнажили мечи.

Я повернулась к Сирену, скорее уставшая, чем удивленная. Я устала бороться, давать этому человеку шанс за шансом поступать правильно. Мне давно следовало понять, что он никогда этого не сделает.

– Не делай этого.

– Ты не оставила мне выбора, Нора.

Слезы потекли с моих ресниц, когда воспоминания обо всех ужасных вещах, которые сделал Сирен, нахлынули на меня. Угрожая мне, истекая кровью, убивая леди Мелину, отрезая доступ моей семье к воде, заключая в темницу варинийцев. Глупо было надеяться, что в Сирене осталась хоть капля сострадания.