Войдя в пещеру, я увидела, как кто-то вышел из воды на другой стороне в свете факелов. Сирен двигался по маршруту, которым воспользовалась для побега я и который вел к выходу на склоне горы Айрис.

Я остановилась, не зная, что делать. Я обещала не покидать эту гору без папы. Если со мной там что-то случится, сможет ли кто-нибудь вернуться в Новый Замок, чтобы спасти его? Вспомнят ли они, что он здесь, страдает? Но чем дальше продвигался Сирен, тем больше вероятность того, что он нападет, и тем меньше шансов, что мой план сработает.

С безмолвной молитвой, чтобы отец меня понял, я сбросила красное платье, как существо, вылезающее из раковины, которая больше не подходит. Я сделала глубокий вдох и нырнула в озеро. На этот раз я была тем, кто преследовал Сирена. Я видела, как он повернулся, когда я вынырнула для своего первого вдоха. Я была рада: он знал, что я иду за ним. Позволю ему побыть в роли добычи, для разнообразия.

К тому времени, когда я добралась до небольшого отверстия, ведущего наружу, моя сорочка частично высохла. Я вышла на солнечный свет как раз вовремя, чтобы заметить Сирена, садящегося на своего черного коня. Как я и подозревала, там ждали еще тысячи солдат, хотя на них не было черных доспехов, как на обученных стражниках. Я поняла, что они были сельскими жителями, такими же, каким был Джерем до того, как его призвали в армию. Они несли все, от граблей до лопат и кос, и каждый из них имел кровавый камень на шее.

– Пожалуйста, сработай, – прошептала я, вынимая одну из золотых заколок из волос. Она была в форме ласточки. Я знала Сирена достаточно хорошо, чтобы понять, что он подарил мне заколки в форме птиц не просто так. Он назвал меня маленькой птичкой в подземелье, когда поймал меня на руки и сказал, что я в ловушке.

Я поняла, почему руки Талина в последние недели казались клеткой, почему мысль о том, чтобы быть ограниченной человеком, местом или даже корсетом, была такой невыносимой. Все они были напоминанием о бессилии, которое я чувствовала, будучи пленницей Сирена. Но я больше не была беспомощна. Я оторвала кусок ткани от своего подола и вышла на поле.

Возможно, у меня не было такого контроля над кровавыми камнями, как у Сирена, но я все еще чувствовала такую же сильную связь между нами двумя, как и прежде. Я прокричала его имя через нить разума.

Он повернулся ко мне лицом, и по замешательству, которое я там увидела, стало ясно, что он не понял, чем владела я. Возможно, он и создал между нами кровную связь, но не знал, как ее разорвать.

Зачем ему было беспокоиться об этом, когда эта связь была тем, что дало ему все, чего он когда-либо хотел?