Когда лесной пейзаж сменился широким лугом, я начала ловить на себе удивленные взгляды друзей. Каждый из них узнал место. Даже звери. Да и как, например, козёл мог не узнать тот самый луг, на котором чуть не отбросил копыта от передозировки одуванчиками?

Чем ближе мы подходили к деревне, тем сильнее менялись их лица. Даша смотрела испуганно. Тим — задумчиво. Никита все больше хмурился и, кажется, злился. Как жаль, что я не могу сейчас объяснить им всего, вынуждая мучиться в страшных догадках!

Дарёна ахнула, разглядев колючий «забор» вокруг своей родной деревни. Я и сама заволновалась. Момент «Х». Или сейчас, или никогда.

Градияр спешился с лошади, выпрямил, как мог, кривую спину и подошёл ко мне.

— Пришли, девочка. Делай, что обещала.

Я кивнула. Отошла ближе к «изгороди». Чтобы не пораниться, натянула куртку на руки и, присев, просунула кисть к самому основанию колючих кустов. Запихнула почти до плеча, приподняла камень. Снова встала на ноги, подняла подбородок и, чувствуя, как сверлят меня непонимающим и полным ужаса взглядом друзья, протянула колдуну свиток.

Глава 42. «Жертва ферзя»

— Нет! — закричала Даша и дернулась ко мне.

— Ты что творишь?! — Никита тоже попытался приблизиться. Как и Тим. Всех троих тут же схватили люди Назара, не давая шевельнуться.

Друзья смотрели на меня в панике, и я могла их понять. А вот объяснить необходимость этого действия — нет.

— Я не могла иначе, — ответила, глядя им в глаза и пытаясь найти в них хоть каплю поддержки и понимания. Но не находила.

Колдун развернул свиток, провёл костлявыми пальцами по исписанному листу и принялся читать заклинание Велимира.

С самых первых букв лес зашумел. Чем дальше читал Градияр, тем сильнее бесновался ветер. Рвал листья с деревьев, трепал волосы и одежду на людях. Небо окрасилось в серые тона, а птицы смолкли.

— ... Дэструам эт эдификабо. Фиат сик! — прочел последние слова заклятия старик и опустил свиток.

Казалось, сейчас должно случиться что-то страшное, похлеще вольчьей стаи. Но вдруг появилось странное затишье. Никто не решался прервать безмолвие. Все, как один, смотрели на длинные зеленые колючки между сосен. Послышался треск, хруст, будто лопалось стекло. Иголки покрылись бледным налётом, похожим на иней. Хруст стал отчетливей, переходил в тонкий, высокий звон, становился громче, давил на уши. Как по команде, колючая стена замерла и осыпалась полностью, волной, которая начиналась от нас и расходилась в разные стороны.

— Мать мою волшебницу, — прошептала я, а бугай, державший меня, испуганно дернулся.