Я рассказала ему основные правила, вот только приберегла для себя маленький секрет успеха: следует ставить крестики или нолики лишь в определённые квадратики, и тогда результат боя всегда будет под контролем: либо выигрыш, либо ничья.

— Так нечестно! — после двенадцатой игры Тельман остался без рубашки и носков, точнее — довольно забавных мужских чулок. Мы договорились снимать по одной вещи за четыре проигранных партии. — Ты жульничаешь!

— Напрягите извилины, Ваше Величество, — ехидно ответила я. Вират наготы, конечно же, не стеснялся, но проигрывать не любил. А мне нравилось на него смотреть, и вот так — без одежды, на него, светлокожего, казавшегося сейчас более атлетичным, нежели худощавым. Ещё через шесть партий Тельман оскорбленно завернулся в одеяло и потребовал морского боя. В правилах он разобрался довольно быстро и в первом же бою обыграл меня всухую.

— Твоя очередь, моя Вирата.

А я вдруг поняла, что одежды на мне почти и нет. Длинная мягкая ночная рубашка, которую при всём желании нельзя разделить на элементы, нижнее бельё представлено тонкими невесомыми трусиками и — всё. Ни короны, ни носков.

А кто виноват? Сама виновата, надо было предварительно нацепить на себя местный аналог противосолнечной паранджи, слоёв этак тридцать, и снимать с лукавой улыбкой слой за слоем, один за другим.

— Ты выиграл, — говорю я Тельману. — Жаль, что у Криафара нет собственного флота. Предлагаю поспать ещё. Глаза стали слипаться.

— Я выиграл, а ты проиграла. Не нарушай договорённости, дорогая.

Он смотрит на меня, не отрываясь, а в комнате постепенно светлеет. Утро.

Я медленно стягиваю через голову ночную рубашку. Договорённости — это святое, мой Вират.

Глава 55. Часть 2.

В дверь даже не стучатся — тихонько, едва слышно скребутся. Ночную рубашку, тем более — платье натягивать долго, а я не хочу, чтобы Тельман просыпался раньше времени, так что просто заворачиваюсь в одно из одеял, точнее, покрывал, горкой лежащих на полу, и бегу к двери.

Выхожу в коридор: Жиэль выученно не реагирует на мой не очень-то приличный и совсем не королевский вид, гордо демонстрирует нечто увесистое, накрытое тёмной холщовой тканью.

— Давайте я отнесу, госпожа…. Тяжелый!

— Ничего, Жиэль, не такой уж и тяжелый. Тут недалеко. Спасибо, — мне очень хочется отодвинуть ткань и заглянуть внутрь, но это можно сделать и по другую сторону дверей.

— Вам бы одеться, Вирата… — круглые щёки пухленькой служанки всё-таки краснеют. — Мало ли…

Я собираюсь ответить, но не успеваю. В коридоре появляется Рем-Таль — собранный, сдержанный, совершенно такой, как всегда.