Мэл медленно поставила на стол стакан, который все ещё держала в руках.

— Рискнешь? — спросила на полном серьезе.

Крист скрипнул зубами.

— Я сдохну, но не предам Рэйма. Но он не прав!

Амелия вздохнула. Сама она не считала, что Монтегрейн не прав хотя бы потому, что не знала, а как это — правильно в данной ситуации.

— Мне кажется, Рэймер может сказать то же самое по отношению к принцу Конраду, — сказала примирительно.

— Угу, — проворчал Дрейден. — Вот все и помрем из-за придури бывшего наследника. — И наконец принялся за еду.

* * *

В итоге за ужином она почти ничего не съела: выпила стакан воды, попробовала суп и, извинившись перед Кристом, покинула столовую. Жутко расстроенный Дрейден лишь мотнул головой и остался сидеть, глубоко погруженный в свои мысли.

Поднявшись по лестнице, Амелия поколебалась, в какую сторону ей идти. Кристис сказал, что Рэймер должен быть у себя. Однако обычно они занимались лечением через час или еще позже после ужина. Сейчас время ужина еще не истекло вовсе. Не помешает ли она, если явится так рано?

Тогда что? Идти к себе, брать в руки книгу, в которой наверняка не прочтет ни строчки, и отсчитывать минуты, глядя на настенные часы?

Рассудив, что Монтегрейн точно не из тех, кто постесняется ей сказать, если она не вовремя, Мэл повернула направо — если занят, просто уйдет, зато не будет томить себя неизвестностью и ожиданием.

На первый стук никто не ответил.

Крист ошибся? Или хозяин комнат уснул?

Кусая губы и не зная, как лучше поступить, Амелия постучала повторно, решив, что если никто не ответит и на сей раз, то она сразу уйдет.

— Кто там? — хрипло отозвался знакомый голос, и Мэл непроизвольно нахмурилась от его звучания: неужели стало хуже?

— Это я!

И тишина, а не привычное: «Входи».

Через несколько секунд громыхнул засов, что было ещё более странно — обычно Рэймер не запирался…

Дверь распахнулась, и Амелия с первого взгляда поняла, что происходит. Уж в чем в чем, а в этом опыта ей было не занимать — Монтегрейн был пьян. Волосы все ещё собраны в хвост, но взъерошены, будто он лежал или прислонял к чему-то голову. Рубашка выпущена из брюк и не застегнута на верхние три пуговицы и на нижние две, то есть, по сути, держалась только на трех в районе живота. Рукава подвернуты до локтей. Глаза воспаленные. И запах — стойкий запах крепкого алкоголя, выплывший за хозяином из комнаты в коридор.