Кабинет – огромный, чертовски огромный – ничуть не изменился. Он всё так же внушал восхищение и робость, которую следует испытывать перед тем, как перешагнуть порог этого кабинета. Сразу при входе Егора и Влада встретила тьма. Теперь она не стала ждать того момента, когда они усядутся, а тут же обволокла всё пространство вокруг стола, оставив его более-менее светлым пятном в целом мире. Тьма поглаживала загривок, пока оба они садились на стулья, и переливалась за спиной слабым шёпотом – неразборчивым, доносящимся из ада. И всё равно Владу удалось заметить те два изменения в обстановке кабинета, что так тщательно пыталась скрыть тьма.

Картины. Они изменились. Неизвестный художник написал новые полотна и вывесил их здесь, в пристанище дьявола, не обозрение случайно забредшим гостям.

Картина, на которой были запечатлены горящее здание и выбегающий из него силуэт, теперь была совсем другой. Она показывала другой фрагмент жизни этого силуэта. В картине преобладал белый цвет, переливающийся в различных оттенках, будто бы сияющий чистым светом изнутри. Даже тьма не могла потушить это сияние. Влад увидел длинный больничный коридор, что тянулся в бесконечную даль. Двери, умещённые слева и справа, были чуть приоткрыты, и каждую из них от стены отделяла тоненькая чёрная линия. Линия тьмы. Полоска мглы. В коридоре был лишь один человек – тёмный силуэт, обращённый к художнику спиной. Широкие плечи, узкие бёдра. Волосы настоящего брюнета. На торсе виднелись очертания бинтов, что окутывали мышцы подобно голодным змеям. Свет подчёркивал рельеф мышц, переливающихся в грамотно нарисованных тенях. От этого силуэта исходила сила, ощущение огромной силы глубоко в груди. Лучи утреннего солнца проникали в коридор сквозь редкие окна, и как же завораживающе смотрелся дуэт тьмы и света на этих тусклых стенах больницы! Несколько дверей, находившихся за спиной главного героя картины, открыли чужие ладони. Прогнившие пальцы легли на дверные косяки, пока их хозяева с осторожностью выглядывали наружу, выискивая того, от кого так неистово пахло жизнью. Мертвеца прятались в тенях, пока мимо них проходил молодой, полный энергии парень, не понимающий того, какой ему выдан дар. Дар, который не может выдержать большинство тварей из ада.

Другая картина почти полностью окунулась во мглу. Сквозь неё проглядывали лишь два ярких серых огонька, чьё сияние освещало вокруг себя тёмную волчью шерсть. Но даже этот свет – это чарующий свет глядящих прямо в душу глаз – медленно потухал, с каждой секундой становясь всё бледнее и бледнее. Влад не мог этого увидеть, посмотрев на картину, но каким-то образом он понял, что серые огоньки тухнут, слабеют. И совсем скоро тьма поглотит их, не оставив места даже отголоску сияния.