В момент её стука об пол Лжец повернул голову.

И это стало его главной ошибкой.

* * *

Рэндж сразу же вскочил на лапы, как только прогремел первый взрыв.

После него наступила тишина, которая продлилась совсем недолго. Все собаки, запертые в клетках, истошно завыли, а некоторые так агрессивно залаяли, что услышав их, можно было не на шутку перепугаться. Не лаял только Рэндж. Он напряг мышцы лап, но молчал. И выжидающе смотрел на Женю. Будто бы говорил: «Происходит что-то важное. Что-то очень важное».

Когда Женя начал подниматься, прогремел второй взрыв и сбил его с ног. Бедро врезалось в пол, но, судя по ощущениям, ничего страшнее синяка там не будет. Теперь сквозь лай собак стали различимы крики людей, даже некоторые слова, но все они утонули в новой волне взрывов. Барабанные перепонки содрогнулись от трёх коротких: «Ба-бах!» Словно где-то совсем рядышком взорвали три маленьких бочки с порохом – таких мощных, что ими можно было бы подрывать шахты. Нос Рэнджа находился в постоянном движении, улавливал новые запахи, которых становилось больше и больше; и во всей этой какофонии ароматов Женя уловил один, не похожий ни на какой другой.

Запах горящей плоти.

Человеческой плоти.

Он аккуратно встал на ноги, готовый к новому толчку. Медленно подошёл к двери, чувствуя (не видя, не слыша, а чувствуя), что Рэндж следует за ним. Дверь была железной, замок представлял собой три стальных стержня, рассчитанных на три оборота ключа. Такую плечом не выбить, даже если со всей дури врезаться с разбегу. А если попробовать ногой, то с лёгкостью заработаешь вывих колена или стопы. Об этом Женя читал в каком-то дешёвом журнале – из разряда тех, которые покупают, когда неожиданно заканчивается туалетная бумага.

За стеной – одновременно и близко, и очень-очень далеко – мужские голоса запели одним общим хором. Сквозь него прорывались женские крики, и именно от них сердце у Жени замерло. Никогда в жизни он не слышал, чтобы человек ТАК кричал. Так может кричать дикий зверь, попавший в ловушку, какой-нибудь монстр из хоррора, но никак не человек. Создавалось такое впечатление, будто женщин распарывали разделочным ножом, попутно отрезая им языки и выжигая на спине узоры несколькими паяльниками.

А тем временем мужчины пели. Слов было не разобрать, но «Иисус, Святой отче наш» повторялось каждые десять секунд.

– Что происходит? – Женя посмотрел на Рэнджа, но тот ничего не ответил. – Это как-то связано с теми двумя, да? Потому что один из них был облит керосином, так ведь? Он…поджёг себя?