– О-о-ой, стоп, стоп, дай угадаю! – перебил Иллеон перебил чересчур увлекшуюся скульпторшу. – Ты просто передашь свой презент через вездесущего Лекса, м? Как тебе версия?

– Фу, какой же ты зану-у-уда, Экгер, – укорила его Мика, сокрушенно вздыхая. – За-ну-да! Но, несмотря на это, я приглашаю вас остаться у нас в гостях на пару, тройку, пяток дней. Поболта-а-аем. Кстати, рыжунчик, ты ведь из местных аборигенов, да? Знаешь, я выполняю в нашей команде ужасно важную функцию – собираю фольклор. Сказки, прибаутки, песни, стихи разные. Ты можешь мне что-нибудь… колыбельная с Южных островов? Прекрасно! Веселая считалка Ланов? Ритуальная песня с пустошей? А-а-а! Стой, подожди! Где?! Где мой блокнотик?!

* * *

Поблескивающая шестеренками корона смотрелась на макушке у Красного необыкновенно гармонично. Зверь плавно, очень медленно скользил над раскинувшимися под ним разноцветными огнями. Чудесные творения Мики уже слегка поумерили свой пыл – с красно-золотой нитью рассвета на горизонте сложно было поспорить даже блистательному осьминогу.

Лео и Уна замерли, плечом к плечу на подножке сверхбыстрого. В зыбкой полутьме звенел нежный голос, пронизывая все и всех вокруг – черноглазая Зойя пела коротенькую колыбельную с Южных островов, стоя на крыле своего Летуна – красиво, тягуче, словно на одном дыхании, душераздирающе и спокойно одновременно, сильно, околдовывая кочевое племя и гостей…

Когда последние отголоски песни растворились в неподвижном море степного воздуха, Иллеон наклонился к Ракуне и негромко проговорил ей в ухо:

– Ты, я смотрю, знаток местного колорита?

Тихушница лишь грустно улыбнулась и пожала плечами, отвечая:

– Ну, да. Кое-что знаю.

– Отлично, – Лео обнял ее и продолжил приставать с расспросами. – А нашепчи-ка мне вашу легенду о Финиксе, рыжуля. Я слышал, но какую-то невкусную, обрезанную со всех сторон версию.

– Хм-м-м, – Уна нахмурилась и предупредила. – Это просто сказка, так что не принимай на свой счет… или мой счет, просто слушай, раз захотел.

Она удобнее устроилась в его объятиях и начала:

– Значит, легенда такая. Каждому Чистому воину на пути будет дана в пару женщина. Не просто любовь, а будто даже… поводырь, что ли. Направляющая, сдерживающая, но и вдохновляющая при этом. Судьба, одним словом. Сопротивление бесполезно, но если Чистый все же задерет нос и откажется, то после ритуала сожжения рассеется не просто пеплом, а пыльными семенами Финикса. Его стебли и нераскрывшиеся бутоны очень похожи по форме на тонкие берцовые кости, ты еще не видел, да? У озер покажу. Вырастет этот упертый воин сначала такой вот косточкой без головы и ручек-ножек, а потом распустится пушистым цветком и будет до скончания века пытаться завлечь в объятия новую любимую, но-о-о… кроме мух и маленьких птичек на него уже никто не клюнет. Умереть тоже не получится – Финикс чрезвычайно живучий. Отвар из этого стоика – очень мощное лекарство для сердечников. Еще бы! Ведь пушистые цветы вырастают лишь из самых сильных сердцем.