И снова стало тихо.

– Выходит, и вправду связаны были. Правда, про зеркало он не писал, – Ксандр потер подбородок. И камушки на перстнях его заблестели.

– Кто? – уточнил Светозарный.

А выслушав очередной краткий пересказ, сам призадумался. И сказал:

– Несиар это. Несиар Проклятый. Больше некому.

– Пускай Несиар. До города они добрались. А она… она бы воспользовалась ситуацией. Такой шанс и упустить? Нет, – Ксандр покачал головой. – Стало быть…

– Погодите, – я подняла руки. – Давайте сначала… жил-был один чернокнижник, девица в беде…

– Одни беды от этих девиц в беде, – проворчал Ксандр, почему-то покосившись на меня. А я что? Я, может, и девица, но не в беде же ж.

– Чернокнижник помог девице. Девица влюбилась.

– Думаешь?

– Мне… так показалось, – вот как объяснить этим мужикам, что живым, что мертвым, то, что я ощутила? Ту жадность, с которой девушка вглядывалась в зеркало. И как она говорила. Как подрагивали её руки, выдавая волнение.

И готовность её слушать.

Внимать каждому слову.

Исполнять сказанное.

– Эта девица с родственниками вместе и чернокнижником упомянутым отправилась сюда… в смысле, к Проклятому городу. При этом чернокнижник создал уникальный, как понимаю, артефакт…

Уникальный артефакт лежал тут же, в смысле, в шкатулочке, которую Ричард поставил на стол.

– …который продлял жизнь за счет других. И не требовал вмешательства чернокнижника. Что позволило ему остаться по ту сторону гор? К слову, вы в этом уверены? В том, что он остался?

Ксандр призадумался.

– Пожалуй, да. Записи однозначно указывали на то, что сам чернокнижник остался ждать в Кисселе. Это маленькая деревенька там. Она до сих пор стоит у перевала.

– Ладно, пусть так… но связь он держал. Возможно, подсказывал, направлял. И экспедиция достигла города. Что было бы дальше?