Теттенике сидела на кровати, глядя в стену. Стоило закрыть глаза, и перед ними вставало то… то, что она хотела бы забыть.

А оно не забывалось.

Камень.

Колючие стебли.

Мертвецы.

Стена огня и демоница с чьим-то сердцем на подносе. Как… как возможно подобное? И другое тоже… та лошадь.

Матушка.

Она осторожно коснулась собственного лица, которое онемело. Надо что-то делать! Надо… надо рассказать… нет, она уже рассказала, но ей, кажется, не поверили.

Никто никогда ей не верил.

Теттенике мазнула ладонью по щеке и почти решилась, знать бы еще, на что именно. Но тут с тихим скрипом приотворилась дверь.

– Те… как тебя там, – прозвучал раздраженный голос Ариции Ладхемской.

– Теттенике, – отозвалась Теттенике, почувствовав укол обиды. Ей чужие имена тоже сложными представлялись, но ведь запомнила же!

Выучила.

– Извини, – ладхемская принцесса почувствовала что-то такое. – Я… войду. Точнее мы. Разговор есть.

Они?

Они.

Ариция Ладхемская в своем нелепом наряде, на который ушло много ткани и драгоценных камней, но все же с виду он был, пусть и красив, но на диво неудобен. Теттенике так казалось. За нею – старшая принцесса, которая казалась бледною до жути. Она опиралась на руку сестры и слегка покачивалась, кажется.

Но проснулась.

И это хорошо. Наверное.

Мудрослава Виросская держалась прямо, хотя тоже выглядела несколько потерянной.