Последней вошла островитянка. Огляделась и уселась прямо на пол. Она скрестила ноги, а Теттенике подумала, что эта женщина очень сильная.

И смелая.

Не каждая решится носить мужское платье.

– Доброй ночи вам, – тихо прошептала Теттенике, кляня себя за слабость. Вот ладно бы брат пришёл. Перед ним и плакать не стыдно. А они? Они теперь все увидят, сколь Теттенике ничтожна.

И волосы растрепались.

Лицо, верно, опухло, покраснело, как оно от слез бывает.

– Доброй ли, – хмыкнула Ариция. – Да успокойся ты… или еще надеешься замуж выйти?

Теттенике вздохнула.

Замуж ей не хотелось категорически.

– Выжить бы, – очень осторожно сказала она.

– Вот и я о том, – Летиция Ладхемская коснулась виска. Короткие рыжие волосы её завивались спиральками, и бледная кожа выглядела почти прозрачною. – Извините. Голова все еще болит.

– Лежать бы тебе, – проворчала её сестра.

– Ну да… лежать… належишься тут. Все смотрят на меня, как… не знаю…

– На некромантку, – прогудела островитянка.

– Именно, – Летиция издала нервный смешок. – Мне теперь домой возвращаться нельзя. Мигом в монастыре запрут. А я в монастырь не хочу.

– Будто я хочу.

– Тебя с чего?

– На всякий случай. Сама слышала, как наша… – Ариция скривилась. – Матушкина подруга втирала послу, что нас срочно надо увозить и там, на границе, заковать в железо, чтобы не сбежали. И в монастырь. Что мы прокляты… и ведь эту чушь остальные повторять станут.

– На чужой роток не накинешь платок, – подала голос Мудрослава Виросская. – Что? Так у нас говорят. И ведь правду. Не заткнешь. А главное, не важно, что там на самом деле. Придумают. Переврут и…

Она махнула рукой.