…она сама не знала, откуда взялся этот вот страх. Но ведь взялся.

И сердце сжималось болезненно. А если… если это заклятье, которое на Летицию наложили, если влияет оно не только на разум? Или вот дар, который не использовали многие годы, погас? За ненадобностью? Или изменился? Нет, конечно, у неё получилось со старухой, но тогда Летиция сама плохо понимала, что делает.

Все было как в тумане.

А туман исчез. И… и что осталось?

– Успокойся, – мягко произнесла Мудрослава. – Ты же сама говорила, что если дар есть, то есть.

Да, говорила.

И верила в то, что говорит. А теперь не то, чтобы разуверилась, но… но как-то оно неспокойно.

– А я покойников побаиваюсь, – сказала рыжая девица, ногой покачивая.

Будь у Летиции такие ноги, она бы… она бы носила пышные юбки. Очень пышные. Вроде тех, что любила герцогиня Карринем, папенькина фаворитка.

Правда, фавориткою она пробыла всего ничего… может, дело в юбках?

Или в ногах?

Да и сама рыжая… Яра, её зовут Ярослава… странные у вироссцев имена, однако.

– Чего их бояться? – искренне удивилась Летиция. – Они тихие. Это живые творят… всякое…

– Ты много… с покойниками встречалась.

– Много. В первый раз меня позвали… наверное, они совсем отчаялись. Девушки. Простого сословия, но молодые, красивые… их находили на окраинах города. Обнаженных. Остриженных. И со связанными на груди руками.

Если вспоминать, то становится легче.

Неуверенность не то, чтобы прошла вовсе. Просто… если ничего не получится, то это ведь… это ведь ерунда. На самом-то деле чем такой, как у Летиции, дар, помочь может? Особенно против демоницы.

Двух демониц.

– Их не… не подвергали насилию. Или истязаниям. Некоторые и вовсе были невинны. И умирали они тоже… они словно засыпали. Девятнадцать… на двадцатой мой учитель решился. Он умолял меня, а я… для меня это было приключением. Удивительным. Опасным. Оно и осталось в памяти приключением.

Слушают.