Близ храма царило спокойствие. Никто никуда не спешил. К приподнятому праздничному настроению, охватившему гору, примешивалось утомление – словно жители Сейлока уже готовы были покончить с турниром, вернуться к обыденной жизни. А потом двери храма распахнулись, и из них повалили наружу северяне и воины.
Колокола вновь неистово зазвенели. Альбу вывели на парадную площадь, с ней рядом шагал Гудрун. Она жалобно вскрикнула, когда он небрежным движением подсадил ее в седло. Ее лошадь ласково заржала, словно утешая принцессу, и та потрепала ее, двигаясь как во сне.
Она потрясена, она в ужасе. Почему она не покинула гору вместе с другими женщинами?
– Так будет лучше, – прошептала она, словно в ответ на его вопрос. И стала молиться: – Фрейя, прошу, присмотри за дочерями, – шептала она. – И уведи Байра как можно дальше от этой горы.
Гудрун волновался. Его кровь, словно предвкушая скорые перемены, мчалась по жилам, и он без конца цыкал зубами. Одного этого оказалось достаточно, чтобы у Хёда волосы встали дыбом.
Пока король Севера и его воины садились в седло, Банрууд со своими людьми вышел из храма и поднялся по ступеням дворца, собираясь проводить северян в дорогу. Хёд вздрогнул, услышав скребущий звук закрывавшихся за их спинами дверей, звон металлических брусьев, запиравших храм изнутри. Гисла предупредила хранителей. Они решили остаться, но теперь закрывали все входы и выходы.
Завыла какая‐то старуха. Она причитала так, словно пришла на похороны, а не на свадьбу.
– Не хочу я ехать, – стенала она. – Пятнадцать зим я не покидала гору. И теперь не поеду.
Другой голос нетерпеливо велел ей замолкнуть:
– Я не покидала гору уже тридцать лет, но не плачу. – Едва произнеся эти хвастливые слова, сказавшая их женщина тоже разразилась рыданиями.
То были, скорее всего, служанки, которых отправляли вместе с принцессой, и им это было не по душе.
Лотгар из Лиока, Айдан из Адьяра и несколько их людей тоже вскочили в седло. Должно быть, ярлы северных кланов собирались ехать с принцессой до самой развилки.
С ними же ехал и Бенджи из Берна. Он не тревожился. Он был слишком пьян. От него шел сильнейший запах вина. И он был такой не один. Жители кланов беспробудно пьянствовали уже второй день, начав на пиру, накануне. Лишь немногие прервали свои возлияния после того, как окончилась рукопашная схватка. Веселье должно было продолжаться, пока пьяные воины и обыватели не повалятся бесчувственными кулями и не уснут беспробудным сном. Королевский турнир всегда завершался именно так.
Хёд взял свой лук и укрылся за выступом крепостной стены. Других лучников на стене все еще не было. Праотец наш, Один.