— Вам — это кому?

— Мне и капитану с его помощниками.

— Хм... а разве пленникам не положено сидеть на одном месте и смирно?

Идти Лилиан не особенно хотелось, это и звучало в ее голосе.

— Вы не пленница, а моя дорогая гостья.

— А-а... понятно. И сколько я стою — по последнему предложению?

Барон поморщился.

— Более чем достаточно.

— Ну так скажите своим людям, что гостья закапризничала и видеть никого не желает.

Барон развел руками.

— Не могу. Сами понимаете, графиня, не хочется разочаровывать людей...

— А мне не хочется их очаровывать, — упиралась Лилиан. Она свято верила в старый принцип — лучше час потерпеть, чем три часа уговаривать. И вообще, пусть лучше уговаривают — ее.

Ей хочется и пройтись по кораблю, и узнать, что здесь за люди, и чего от них можно ждать, но...

Но!

Скажи она это барону, и ее запрут в каюте до самого берега. Кто б сомневался. Этот тип хоть и не похож на мелкого садиста, но она уже успела ему потоптаться по гордости. И в прямом смысле, и в переносном. Он и так-то не был ей другом, а сейчас тем более.

Нет уж.

Не нужен ей этот корабль. И барон не нужен. И вообще она останется у себя в каюте! Отвяжитесь!

Лиля так в это поверила, что сейчас испытывала серьезное раздражение. Вот чего ее куда-то тащат? Не желает она ни с кем общаться. Отвяжитесь!

Что главное в игре?

Поверить в то, что ты показываешь. Ты не играешь, ты живешь. И Лиля нетерпеливо постукивала ножницами по столу. Уберите, наконец, барона! Дайте делом заняться!