— Корабельный докторус. Сен Релар.

Лиля посмотрела с большим интересом. Когда доктор- ус приходил, ей было ни до осмотра, ни до разговоров. Так тошнило, что казалось, сейчас печенка в ведро вывалится. Вместе с желчным пузырем.

А вот докторус ее запомнил, и хорошо. Явно не рад новой пациентке, даже потенциальной.

Врач был похож на большой фасолевый стручок. Лет пятидесяти, весь какой-то полусгорбленный, полусмор- щенный, совершенно неинтересный на вид.

А по профессиональным качествам? Может, она зря хорошего человека обидела?

Лиля решила, что потом напросится на осмотр. Или прямо сейчас? Какая разница, когда начинать рекогносцировку?

— Надеюсь, у вас найдется что-нибудь от головной боли? Эта качка просто ужасна...

Докторус посмотрел на Лилю примерно так же, как она сама на штурмана.

— Женщинам вообще лучше на кораблях не плавать. К несчастью.

Лиля фыркнула. Нет, не зря она нехорошего человека обидела. Надо было еще добавить.

— Я не напрашивалась. Готова сойти на берег в любом месте, в любое время — и лучше одна.

Барон чуть сильнее сжал пальцы на ее руке.

— Ваше сиятельство, вам придется потерпеть.

— Да, — печально согласилась Лиля. — Альдонай свидетель, я очень страдаю.

И покосилась на пальцы, стиснувшие ее локоть. Так выразительно, что Энтони едва не отдернул руку — укусит еще. Но опомнился, проводил женщину к ее месту и сам уселся рядом.

— Надеюсь, вы не сочтете за труд украшать собой наши трапезы?

— А если сочту?

— Я уверен, что не сочтете, — настаивал барон.

Лиля фыркнула еще раз.

— Пленники не могут выбирать себе камеру, не так ли?