— Сидишь? Как тебя... Аля, подруга сказала?

Рядом опустился мужчина-медведь.

— Сижу, — согласилась Лиля. — Как вас звать только — не знаю.

— Зови Шимоном, не ошибешься.

— Хорошо.

— На ночь у нас останетесь? За Мишуком приглядите заодно?

Лиля пожала плечами.

— Можно и остаться. Если накормите и напоите.

— А за работу что возьмешь?

— Ничего, — покачала головой Лиля. — Ребенку не помочь — себя не уважать. Дрянью я была бы, пройдя мимо.

Ответ мужчине понравился. «Медведь» кивнул нечесаной головой.

— Правильная ты баба, смотрю. Сколь лет-то тебе, Аля?— Сколь ни есть, все мои, — отрезала Лиля. — Тебе какой интерес?

— Так прямой. Для умелой травницы у нас работа всегда найдется. Ремесло, вишь, такое, без бед не обходится... ты только ожоги можешь... или еще чего?

— У кого что? — обреченным тоном спросила Лиля, понимая, что медицина — это даже не карма. Это ее кровь и плоть. И поднялась с берега.

Шимон расплылся в улыбке:

— Есть несколько человек. У меня и самого, вот, вчера веткой защемил...

И показал перевязанный грязной тряпкой палец.

Ругаться Лиля не стала, сил не было. А молча потянула нож — срезать узел и выпутывать палец. Промывать, примочки делать, перевязывать — еще нагноения не хватало!

Один перелом. По счастью, несложный, не осколочный, просто кость сломалась посередине, словно сухая веточка.

Три раны с нагноениями.