Два чирья.

Куча шишек, синяков и ссадин. На которые обычно и внимания-то не обращают, но раз уж есть травница — надо лечиться.

Кашель и больное горло — две штуки.

А про глаза и вообще молчим. Считай, у половины нездоровые. Хорошо — лес. Тут и семена подорожника, и ромашка аптечная, и душица, и лишайник, и калина...

Чего только не наберешь, когда понадобится. Конечно, в свою пору всякая трава сильнее, но пока Лиля была в лесу, она ничего не собирала. Не на себе ж тащить? Упустила сезон, теперь хоть ругайся, хоть плачь, ничего не поделаешь. Но остатки трав и ягод пока еще можно найти.

Конечно, их накормили-напоили.

Конечно, пустили переночевать.И с утра стали уговаривать остаться, но Лиля покачала головой.

— Нам в Турон надо.

Шимон не стал платить злом за добро и удерживать травницу. Вместо этого он предложил сделку.

— Может, подождешь немного? Дней десять поживите с нами, а там мы и сами соберемся? Уголь продать надо, сговориться с человеком надо, и до города вас проводим, не обидим.

Лиля задумалась.

— Если хочешь, я за эти дни поучу кого из женщин, какие настойки да отвары составлять. И наберем по лесу с детьми, чего надо. Много не обещаю, но хоть самое необходимое.

— А взамен что хочешь?

— Вы в Турон пойдете не просто так, верно?

Шимон тут же ощетинился, словно еж. Только грибочка сверху не хватало.

— А что?

— Да ничего. Хотелось бы пару дней в Туроне у кого знакомого или надежного переночевать, а уж потом дальше решать, что делать.

— Так не решила еще? Может...

— Не может, — покачала головой Лиля. — У меня обязательства есть. Но что могу — отдам, таиться не буду. Многому не обучу, но хоть чем глаза промывать, чем горло полоскать, что от жара, что от угара — вобью науку. А остаться с вами точно не смогу. Прости — не моя дорога.

Шимон вздохнул — и принял ответ.