- Бедный мой, бедный, - Лиз взъерошила его волосы, - совсем тебя это все запутало! Я же потом говорила, что дыра – это ты!

- Я думал, ты шутила. Но я тогда совсем ничего не понимаю.

Он сел на кровать, глянул на младенца, который лежал с открытыми глазами и, кажется, затаив дыхание, прислушивался к их разговору.

- Черт! – глядя на маркиза, ругнулась Лиз. – Все труды насмарку.

Она уселась к Полю на руки, не желая отпускать его ни на минуту, и обратилась к юному де Конфьяну:

- Учти, что обо всем, что ты сейчас услышишь, ты должен будешь молчать до конца жизни! Но если со временем придумаешь, как воспользоваться полученной информацией и навестить нас дома, мы будем рады. Только сперва подрасти, чтобы не орал по ночам!

Чувствуя себя сумасшедшей, она перевела взгляд на обалдевшего Поля.

- Что ты так смотришь? Это все ты виноват!

- Я виноват, - кивнул он. – Но хотелось бы узнать, в чем именно?

- Ну, я образно, не обижайся! – спохватилась она. – Просто… ты сам все это как-то проделываешь. Смотри. Когда я сюда попала в первый раз, я попала к тебе. Это ты меня как-то сюда притащил. Случайно, наверное. Потом мы попали ко мне домой. Просто потому, что тут нам жизни не давали. Помнишь – сундук, трубадура, герцогиню, Барбару… Тебе все это надоело, вот мы и очутились у меня. А потом… потом ты заскучал… Надоело тебе… Думал только о винограде своем! И перенесся сюда. И я была бы на тебя из-за этого очень сильно рассержена, если бы меня ты не уволок за собой несколькими часами позднее – значит, по мне ты тоже скучал! Все просто! Мы должны понять, как эта хрень в тебе работает! Установить причинно-следственные связи. Применить знания, полученные путем эмпирических исследований…. Как-то так.