Некоторое время мы стояли так, словно напитываясь друг от друга энергией, заряжаясь теплом и поддержкой. Это было так здорово и так необходимо мне после нервного напряжения, которое я, сама того не осознавая, испытывала во время разговора с Алексеем Ивановичем. Только сейчас, расслабившись в объятиях Гордона, поняла, как сильно была напряжена до этого. Наконец, мы нехотя отстранились друг от друга, оба понимая, что нам необходимо поговорить. Причем мне было сложнее, так как предстояло подобрать слова, чтобы описать нашу ситуацию Гордону.

— Так что это за мужик и что ему от тебя было нужно? — Снова спросил меня Гордон.

— Аизовец — тот, благодаря которому я попала сюда, — коротко ответила я. До этого я рассказывала Гору о своём попадании, так что в пояснениях он не нуждался.

— И что ему было нужно? — хмуро повторил свой вопрос Гордон, сжимая кулаки.

— Ничего особенного, но мы в следующем году проходим стажировку в АИЗ.

— Мы? — переспросил Гордон.

— Мы, — подтвердила я. — Я попросила также за Лима и Рока, ну и за тебя тоже. Так что — да, мы. Но если не хочешь, то можешь отказаться, это и остальных ребят касается. Просто для нас это реальный шанс вырваться отсюда, и я подумала…

— Спятила? — яростно перебил меня Гордон, снова порывисто меня обнимая и устраивая свой подбородок у меня на макушке. — Отказаться? Я ни за что не отпущу тебя одну в это логово преступности.

Да, о дедушке и о том, что случилось с его семьёй, я Гордону тоже рассказала.

Слово за слово, я пересказала Гору практически весь наш разговор с Алеком Немурским — так зовут Алексея Ивановича на самом деле. К слову, отец Алека действительно Иван, так что отчество не выдуманное. На волне популярности русского языка, тут многих мальчиков называли этим традиционно русским именем, тем более что оно вполне вписывалось в местные лексические нормы.

Но теперь я подошла к самому главному и замялась, не зная, как сказать то, что, возможно, разрушит все мечты дорогого мне человека.

— Лиза? — с тревогой спросил этот самый человек, чувствуя моё состояние.

— Погоди, мне надо собраться с мыслями, — попросила я. — Дело в том, что я кое-что узнала. О нашем происхождении.

— И? Что это?

Я взглянула в его встревоженное напряженное лицо и решила не тянуть кота за одно место. А потому быстро выпалила:

— Ни один из моих или твоих родителей не является драконом — ни полностью, ни на половину, ни на четверть, ни в какой-либо мере вообще.

— Ты уверена? — быстро спросил Гордон. — Но… Тогда, получается, Каракас ошибся?

— Он не ошибся, — покачала я головой, — в нас действительно течёт кровь драконов, и Каракас её почувствовал. Но мы сами — не драконы и не потомки драконов, Гордон. Мы — жертвы эксперимента. Опасного, антигуманного, жестокого эксперимента. И мы, и все эти дети в академии.