— Эни, — проговорила я, когда сестра замолчала и в отчаянии уставилась на меня, — может быть, тебе взять небольшой отпуск? Съездить отдохнуть куда-нибудь? Вы ведь взяли помощников?

— Да, взяли… — растерянно ответила сестра. — Но куда?

— Да куда угодно! На море! Или хотя бы в нашу деревню. Ты по ней разве не скучаешь?

— Вообще, скучаю, — согласилась Эни. — Но где я там остановлюсь, ведь наш домик снимают чужие люди?

— Тоже мне проблема! — фыркнула я. — Да у кого-нибудь из соседей остановишься — деньги всем нужны, а дома у многих просторнее, чем им требуется.

— Знаешь, это мысль, — медленно проговорила Эниза, обдумывая моё предложение. — Завтра же оформлю на работе отпуск и передам все дела Артуру — пусть крутится! А я еду в отпуск!

Настроение у сестрёнки поползло вверх, и я порадовалась, что она хоть немного приободрилась. Прибить этого Артура с его мамашей мало за каждую потраченную слезинку и за каждую погибшую нервную клетку моей сестрёнки! Нет, я помню Артура и уверена, что он, в принципе, неплохой парень. И если бы в их с Эни отношения не лезла свекровь — то всё бы у них было нормально. Всё-таки конкурировать с родной матерью своего мужа за его любовь — затея практически безнадежная и бессмысленная. Мама вне конкруенции, какой бы она ни была. И очень плохо, что эта взрослая с виду женщина ведёт себя подобным образом, заставляя своего сына выбирать между ней и женой. Ни за что не буду вмешиваться в отношения своих детей, если они у меня всё-таки будут (на что я очень надеюсь) — разве что в каком-нибудь исключительном случае.

На другой день уехал Гордон. Он бы задержался подольше, но не хотел заставлять волноваться родителей. Кроме того, он собирался их расспросить о своём детстве и о том периоде, когда его мама носила его. Мы решили, что это поможет нам понять, в какой момент ему внедрили кровь драконов. Я же собиралась расспросить деда о том, чего от него хотели убийцы его семьи. К сожалению, я не могла о многом ему рассказать — даже о том разговоре с Алексеем Ивановичем, ведь он состоялся в Академии, а, значит, попадал под клятву о неразглашении. Вот же этот Алек продуманный тип! Но зато я могла рассказать дедушке о том, кем я являюсь. Это тайна не академии, а моя собственная. О других ребятах я рассказывать не имела права, но вот о себе и о нашей с Гордоном и Каракасом теории — вполне. А еще клятву можно было немного обойти, проявив смекалку. В итоге у нас с дедушкой состоялся следующий разговор:

— Деда, — заглянула я к дедушке в кабинет в то время, как он сидел за столом и что-то писал, — можно?