Еще я раздумывала над тем, стоит ли мне признаваться Гордону в любви. Как он отнесётся к этому? Сейчас у нас всё хорошо, но вдруг моё признание будет для него преждевременным? Вдруг он сам не готов сказать мне то же самое? Но пугало меня не это, а то, что моё признание может его оттолкнуть. Что он будет чувствовать неловкость от того, что не готов мне ответить взаимностью, и в итоге это всё испортит. Кроме того, что толку сейчас ему от моего признания? Мы даже не можем быть близки, ибо моё тело еще не созрело, а я не хочу в будущем проблем со здоровьем. Так что еще минимум три года — пока мне официально не исполнится двадцать пять — мы будем только целоваться и держаться за ручку. Какой мужчина это выдержит? Ответ: любящий. А я, увы, не уверена в чувствах Гордона. Да, он заботится обо мне, да, я ему нравлюсь, но любовь ли это? Не знаю.

Не знаю, до чего бы я дошла в своих раздумьях, если бы не прилетели мои крылатые друзья — Фиола и Сирен. Им удалось отвлечь меня. Фиола, как увидела меня, застыла в воздухе, трепыхая крылышками и проговорила:

— Что-то в тебе изменилось. Погляди, Сирен.

Тот глянул и подтвердил:

— Точно! Что-то изменилось.

Я только фыркнула: знали бы они, насколько! Впрочем, я тут же и просветила друзей — пусть знают, с кем связались. Фиола от таких новостей аж шлёпнулась на ближайший цветок. А Сирен застыл с раскрытой пастью и только воздух толчками глотал.

— Лиза, это правда? — переспросил он. — Ты дракон? По-настоящему? Тебя учила летать моя мама?!

— Правда! Между прочим, хочу тебе высказать по этому поводу: мать за тебя переживает, а ты где-то прохлаждаешься! Ни разу её за всё время не навестил! А навестил бы, так узнал бы все новости раньше!

Дракон покаянно опустил голову, не сумев, правда, скрыть любопытных искорок в глазах. Да и покаяние то длилось всего каких-то пару секунд — явно недостаточно, чтобы можно было поверить в его искренность. Подняв голову, дракон завалил меня вопросами: какого я цвета, а размера, а как мне снова стать драконом.

Я, конечно же, отвечала. Рассказала друзьям о своём первом обращении, о том, как Каракас вызвал повторное обращение, взывая к моему огню, и даже о том, как поцелуй Гордона вернул меня обратно в человеческий облик.

— О, Лизка, а давай я сейчас буду взывать к твоему огню! — радостно предложил дракон. — Хочу посмотреть, какой из тебя дракончик!

— Ты что! — испуганно воскликнула я. — Гордон ведь приедёт ближе к концу лета! А до этого времени я что, должна буду жить драконом?

— А что такого? — обиделся Сирен. — Я же живу!