— О? — невинно спросила я, сосредоточившись на том, что чувствовала в иллюзия и размышляя, действительно ли я могла позволить ему сделать это со мной. Не то чтобы был хоть какой-то шанс, пока он соблюдал условия сделки с Данте, но я должна была признать, что мне было любопытно то, что он мне показал. Я, конечно, не была покорной по своей природе, но, возможно, притвориться такой на час-другой было бы не совсем ужасно…

— Теперь вы думаете только о сексе, — раздраженно проворчала Найтшейд. — А я много думала о том, как мы можем справиться с вашим горем. Готовы ли вы вообще обсуждать сегодня своего отца?

Я быстро переключила свои мысли на Гарета, вспомнив, как он взъерошивал мои волосы и засыпал их блестками. Это чертовски раздражало, и я скучала по нему больше, чем могла выразить словами. Воспоминание сопровождалось всплеском боли и я на мгновение позволила себе почувствовать ее, чтобы она тоже почувствовала.

— Нет, — просто ответил я, и она кивнула, вбирая в себя нить печали.

Я подумала о том, как рука Райдера запутывалась в моих волосах, как крепкая хватка выдавала его собственное желание, показывая мне, как сильно он хотел сделать это со мной.

— О, ради любви к Луне, — проворчала Найтшейд. — Мне кажется, вы и так слишком много потакаете похоти, не заставляйте Василиска кормить вас ею еще больше!

— Я слишком много потакаю похоти? — спросила я.

— Да. Вы используете ее, чтобы помочь себе похоронить другие эмоции. Вы приучили себя не чувствовать боль своего горя слишком остро. Вы избегаете смотреть на нее. Но для того, чтобы сохранить это, вам нужно питать свое тело другими эмоциями, чтобы отвлечься. Радость трудно найти и еще труднее удержать перед лицом горя. Но похоть всепоглощающа, отдача своей плоти акту любви — это самый верный способ забыть свою боль. И я считаю, что вы слишком часто предаетесь этому.

— В мире есть вещи и похуже, — прокомментировала я, думая о том, что тело Райдера владеет моим. — Есть ли какая-нибудь причина, по которой вам пришлось перенести мой сеанс на сегодня, а не на завтра? — спросила я, просто чтобы было что сказать.

— Да ничего особенного, — пренебрежительно ответила она, но стук ее сердца заставил меня сесть немного прямее, потому что это была ложь.

— Значит, я менее важна, чем ничто? — спросила я со вздохом, как будто это было именно то, чего я ожидала от жизни, хотя мне было совершенно наплевать на то, считает ли она меня менее важной, чем осиная косточка, или нет.

— Нет, нет. У меня просто неожиданно изменилась встреча, которую я не могу пропустить, так что завтра вечером я буду именно там. Не о чем беспокоиться.