И вдруг память подсказала мне голосом Вёлвинда: «Штогрины – только иллюзия!»
Я сглотнула.
Глаза-плошки с полыхающим зелёным пламенем внутри сверкнули злобой. В мой желудок упал холодный ком.
«Назвать их милыми собачками? Погладить? Сделать вид, что не боюсь?»
Псы увеличились до размера быков и, втаптывая в плиты пыль тяжёлыми лапами, двинули на меня из дальнего угла капсулы. Я расставила пальцы, выпуская магию… Не сдамся.
«Нет! Стой! Иллюзия – значит, их нет! Их здесь нет!» – крикнула я себе. – Здесь ничего нет…»
Невероятным усилием воли проглотила вздох. Превратила цепочку мыслей в длинную прямую линию. Когда задерживаешь дыхание, мысли исчезают, – говорили на уроке по концентрации. Мурашки осыпались с меня, словно седой иней с веток.
Псы из клубящегося мрака приближались прыжками.
«Здесь нет НИЧЕГО».
Я закрыла глаза и шагнула им навстречу.
И тишина.
Мысль-предательница вспыхнула с радостью: «Они исчезли?» Мгновенно позади опять завозились хищники. Раздался жуткий вой и рёв.
«Здесь нет ничего», – повторила я про себя. И, как на занятиях, начала дышать. Вдох. Задержка. До десяти и дальше. Безмыслие. Выдох.
Вдох. Задержка. Безмыслие. Выдох.
И так по кругу. Бесконечность, замкнутая в моих лёгких. Подчинённое дыхание. Темнота внутри, как космос. Здесь нет ничего. Во мне нет ничего. Словно и границ тела нет. Один только космос.
Долгое время спустя воздух показался чистым и безмолвным. Я открыла глаза с ледяной, поразительной ясностью в уме. Темнота вокруг не шевелилась, как и моё «Я» внутри. Пустота…
Я вспомнила о тьме в кармане. О том, как Вёлвинд открыл оковы с её помощью. И о люке наверху. Увидела металлические петли-ступени, вбитые в стену.
Продолжая дышать так медленно, как только могла, останавливая любые мысли, я поднялась по железным крюкам. Зависнув на одной руке, достала колючую морозную шерстистую массу. Та взлетела с ладони.
Щелчки раскрывшихся замков. Скрип кованой крышки. Я с силой толкнула её вверх и, подтянувшись на руках, выбралась в плохо освещённый коридор бункера. Выпрямилась, поднимаясь с колен. И увидела обезображенное ненавистью лицо леди Элбери.
– Так и знала, что стоило убедиться… – прошипела она, сжимая в руке кинжал, и вдруг осеклась, вытаращив глаза.