Эмброуз прошел последним с набитым мешком на плече. Он с громким стуком уронил свою ношу у очага.

— Мешок с камнями, — сказал он, держась за поясницу, выпрямляясь. — Не говори, что я никогда ничего тебе не давал.

Потребовались еще полчаса и непрерывные парады ведер с водой, прежде чем они наполнили кадку и нагрели все камни, чтобы вода оставалась теплой.

Эмброуз растопырил пальцы над поверхностью воды и бросил на Балларда предупреждающий взгляд.

— Не привыкай к этому. У меня есть дела поважнее, где нужно использовать магию, чем греть воду для твоей ванны, — с этими словами рябь распространилась по воде расширяющимися кругами. Тепло переливалось через край ванны, обдавая руки Балларда. Колдун наклонил голову и поклонился, прежде чем уйти.

В комнате остались только Магда и Луваен, и первая собрала посуду, чтобы отнести ее вниз. Она шмыгнула носом:

— Что ж, самое время тебе поесть. Если тебе нужна добавка, пошли Луваен вниз, — она последовала за Эмброузом, оставив Балларда на попечение Луваен.

Она провела кончиками пальцев по воде. Пар волнистыми завитками поднимался по поверхности.

— Вода горячая, милорд.

Он отвернулся. Она достаточно насмотрелась на него сегодня: держала его в своих объятиях и целовала. Он отчаянно нуждался в утешении, но не мог игнорировать желание отступить от ее пристального взгляда.

— Мне не нужна твоя помощь.

— Кто говорил что-нибудь о помощи? Ты разделишь её со мной.

Его брови приподнялись, и он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как она снимает расшнурованный корсаж. Она подмигнула ему, прежде чем сбросить остальную одежду и предстать перед ним обнаженной.

— Твоя очередь, — сказала она.

Он отдал бы свою руку с мечом и то, что осталось от его имущества, чтобы снова различать цвета. Он мог только представлять розовое сияние огня от очага, омывающего ее кожу, или рыжий оттенок ее темных волос, заплетенных в косы. Она была красива — длинноногая, в пятнах оттенка сланца, дыма и железа.

Он ответил на ее спокойный пристальный взгляд:

— Женщина, я думаю, ты действительно слепа.

Она скрестила руки на груди, скрывая восхитительные маленькие соски, затвердевшие от холода, и нахмурилась:

— Я прекрасно вижу, может быть, лучше, чем ты видишь меня. Теперь давай посмотрим на остальное.

Ее сила была несгибаемой, с топором в руке или без него. Ее настойчивость в том, чтобы он разделся, была намного сильнее, чем его желание сопротивляться ее требованиям. Баллард сбросил плащ вместе с бриджами.