— Если бы я знала, что ты будешь так страдать из-за этого, я бы никогда не сказала, что люблю тебя. Мне очень жаль, Баллард.

Баллард хотел отчитать ее за то, что она сказала ему что-то настолько глубокое после того, как он заснул. Он чуть не упал на колени, когда колдун рассказал о событиях, приведших к резкому и внезапному превращению Гэвина. После этого он запер Луваен в соларе, страшась момента, когда он откроет ей себя и увидит, как любовь, которую она признала к нему, превратилась в отвращение.

Его опасения были напрасны, но он все еще очень жалел, что не услышал от нее этих долгожданных слов сам.

Он ласкал ее спину от плеча до бедра, прослеживая изгиб позвоночника и пару ямочек чуть выше ягодиц. Ее соски напряглись под его пристальным взглядом, ареолы затвердели в ожидании его прикосновений. Он не разочаровал их.

Она простонала его имя и выгнулась навстречу ему, когда он взял одну грудь в рот и пососал кончик. Ее руки мяли его плечи, а бедра раскачивались взад и вперед, заставляя воду выплескиваться на пол.

Баллард перешел к другой ее груди, целуя все уменьшающийся круг вокруг выпуклости, пока не поймал ее сосок и нежно потрогал его зубами. Стоны Луваен превратились в рычание, и она сжала его бедра своими, ритм раскачивания, который она установила, набирал скорость.

Он погладил ее по бокам, спускаясь ниже, пока его руки не скользнули по ее бедрам. Он отстранился, оставив ее тяжело дышать с широко раскрытыми глазами.

— Скажи мне, моя прекрасная Луваен, — произнес он голосом, который стал хриплым от нескольких дней мучительных криков. — У меня больше нет времени, и скоро не останется памяти. Скажи.

Она замерла в его объятиях, за исключением своих рук. Они соскользнули с его плеч, поднялись по шее и вернулись на лицо. Ее пристальный взгляд, теперь скорее черный, чем серый, впился в него.

— Я люблю тебя, — тихо сказала она. Они оба напряглись, но треск не раздался, доски пола не вздыбились, и никакие шипастые розы не ворвались в окно, чтобы напасть на них.

Баллард приподнял Луваен достаточно, чтобы сесть прямее.

— Еще раз, — сказал он и медленно опустил ее к себе на колени.

— Я люблю тебя, — ее руки вернулись к его плечам, удерживая ее вес, когда кончик его члена скользнул между ее бедер.

— Еще, — повторил он. Она опустилась на него, и он застонал от удовольствия, скользнув в нее, не обращая внимания на боль.

— Я люблю тебя. Люблю тебя. Люблю тебя, — повторяла она на коротких вдохах, ритм ее заявления совпадал с движением ее бедер, пока она объезжала его в воде.

Он следовал туда, куда она вела, направляемый хваткой ее рук и бедер, сжатием внутренних мышц и ее требовательными поцелуями. Его руки ласкали ее влажную кожу, крепко удерживая, пока он входил в нее. Пар и пот смешались, стекая по его шее и пропитывая волосы на висках.