Злобные розы Изабо поглотили половину двора и почти всю башню. Силуэты колючих лоз змеились по камням, проникая в окно спальни Балларда. Те, что были на земле, раскачивались из стороны в сторону, их темные соцветия походили на щелкающие челюсти. Люди Джименина делали пальцами знаки, отгоняющие зло, и вслух гадали, каким черным колдовством изобилует Кетах-Тор.

— Придержите языки и зажгите несколько факелов, вы, кучка идиотов, — приказал Джименин. — Я не позволю какому-то говорящему цветку прогнать меня.

Удар кремня и шипение искр по смолистому сосновому дереву породили вспышки света, которые осветили полуразрушенное здание и извивающиеся розы. После паузы заговорил Джименин:

— Цинния вышла замуж из-за этого? — сказал он насмешливым голосом.

Луваен испытала искушение подразнить его, сказать ему, что женщина, которую он так страстно желал, вышла замуж за де Ловета, несмотря на его очевидную бедность, потому что она любила его и будет жить в лохмотьях или в одиночестве, нежели сдастся Джименину.

— О, Цинния, — позвал он певучим голосом. — Выходи, где бы ты ни была.

Луваен затаила дыхание, когда мерцание свечей внезапно появилось в окне, затянутом пергаментом, и главные двери со скрипом медленно открылись.

В дверях появилась хрупкая фигура со свечой в руках. Луваен ничего не могла с собой поделать. Она вскрикнула при виде своей сестры, закутанной в плащ с капюшоном:

— Цинния, оставайся внутри!

Джименин ткнул стволом одного из своих пистолетов в ее неповрежденный бок.

— Заткнись, — сказал он. Он еще раз обратился к приближающейся фигуре. — Подойди и поприветствуй нас, прекрасная дева. Твой отец и сестра очень хотят тебя видеть.

Цинния изящно пробиралась через двор. Луваен прищурилась и наклонилась вперед, чтобы лучше рассмотреть: Циннию окружала аура лазурного света. Пламя свечи заплясало на холодном ветру, и на мгновение лицо Эмброуза уставилось на нее из тени капюшона.

Луваен дернулась от неожиданности, не обращая внимания на рычание Джименина, призывавшего ее оставаться на месте. Она почувствовала изменение в дыхании своего похитителя: учащенные, нетерпеливые вдохи и быстрый ритм его черного сердца, когда колдун приблизился. Фальшивая Цинния подняла свечу, открывая прекрасное лицо, которое привело их всех в этот момент и в это место. Карие глаза были серьезны, полные губы неулыбчивы, но все еще соблазнительны.

— Я здесь, Дон Джименин, — сказала она слащавым тоном, в котором была только Цинния и ничего от Эмброуза. — И чего ты от меня хочешь?

Еще не уверенный в своем триумфе и не полностью захваченный красотой и близостью своей жертвы, Джименин крепко удерживал Луваен и держался на расстоянии от Циннии.